Дерзкая и желанная
Шрифт:
– Ты этого не сделаешь.
Мрачная улыбка осветила лицо Джеймса.
– О, еще как сделаю!
Сердце ее забухало в груди словно молот. Она поняла, что именно должна предпринять.
И прежде чем смелость покинула ее, Оливия закинула руки ему на шею, привстала на цыпочки и поцеловала.
Глава 2
Джеймс резко втянул воздух, когда тело Оливии прильнуло к нему, схватил ее за локти и разорвал объятие.
– Что, черт возьми, ты делаешь?
Она чуть отступила
– Это безумие, – пробормотал он, но скорее самому себе.
Кровь его бурлила – и вовсе не от желания. Как посмела Оливия посягнуть на дружбу? Теперь отношения между ними уже никогда не будут прежними. Не будет больше игривого подшучивания, мягкого поддразнивания. Она все испортила, в том числе и дружбу с ее братом.
И если сейчас есть что-то, в чем он меньше всего нуждается, так это скандал. Или какая-нибудь мелодрама. Ему не нужно ничего, что может помешать его планам!
– Я согласен сделать вид, что ничего этого не было, – осторожно проговорил Джеймс. – Хотя, по сути, так и есть.
Грудь ее вздымалась и опадала над краем декольте, которое, на взгляд Джеймса, было чересчур откровенным. Его потрясло, что Хантфорд позволил сестре выйти из дому в таком платье. Дыхание ее сбивалось – того и гляди заплачет. На то, что он ее оттолкнул, она никак не ответила.
Джеймс сосчитал про себя до десяти, чтобы успокоиться. С чего вдруг Оливия вобрала себе в голову всю эту чепуху? Как джентльмен, он должен по-доброму, но твердо сообщить ей, что, конечно, польщен, но не может ответить взаимностью.
И, главное, быстро отвести ее к брату.
Он протяжно выдохнул, схватил ее за руку и потащил назад, к скамейке.
– Давай присядем.
Хоть раз она послушалась его без возражений. Оливия, казалось, взяла себя в руки, но нижняя губа у нее дрожала, и он почувствовал себя негодяем.
– Прости, что так отреагировал, но все это очень неожиданно…
– Я понимаю, – не поднимая глаз от рук на своих коленях, едва слышно произнесла Оливия.
Джеймсу было больно видеть ее такой. Куда подевалась дерзость, которая всегда его так восхищала?
– Я… э… весьма польщен, что ты…
– Бесстыдно бросилась тебе на шею? – закончила фразу Оливия, и на губах ее промелькнула едва заметная улыбка.
Он усмехнулся, и напряжение в груди ослабло.
– Это было… весьма впечатляюще.
Оливия хихикнула.
– Спасибо. Не будь ты таким крепким, мы могли бы свалиться вон в те кусты.
Какая же она молодчина! Однако губы ее все еще предательски дрожат.
Джеймс обнял ее за плечи.
– Мне правда ужасно жаль. Большинство мужчин были бы рады вниманию такой красивой девушки, но я…
– Ты считаешь, что я красивая?
Неужели он так сказал?
Она выпрямилась, как будто его ответ был для нее очень важен.
– Ну конечно. – В конце концов, это правда. – И ты заслуживаешь, чтобы за тобой надлежащим образом ухаживал более подходящий, чем я, джентльмен.
Оливия
– Увы, за мной пока еще не ухаживал никакой джентльмен. Может, потому, что я в упор не вижу никого, кроме тебя.
Он положил подбородок ей на макушку и вдохнул сладкий аромат полевых цветов, исходящий от ее волос.
– Я не заслуживаю такой привязанности и определенно не могу ответить на твои чувства. Ты же знаешь: в конце лета я уезжаю в Египет, и меня не будет пару лет.
Отстранившись, она печально посмотрела на него.
– Именно поэтому мне и пришлось признаться тебе в своих чувствах. Если б ты знал, как я буду скучать! Не могу даже представить, как смогу прожить эти два года.
На душе у Джеймса потеплело. Как приятно знать, что кому-то будет его не хватать, и вовсе не потому, что он отличный поверенный, или хороший партнер в боксерском поединке, или потому что платит по счетам. Наверное, мама и брат тоже будут немного скучать, но это совсем другое дело. А впрочем, если подумать, они, возможно, напротив, с радостью спровадят его.
– Знаешь, мне кажется, я тоже буду скучать по тебе, – неожиданно для себя сказал Джеймс.
– Не возражаешь, если я время от времени буду писать тебе? – спросила Оливия. – Обещаю, что забрасывать письмами не стану, да и отвечать вовсе не обязательно, особенно если будешь занят своими артефактами. Я просто хочу убедиться, что… что… – Глаза ее налились слезами.
– Что?
– Что ты не забудешь меня.
Не успев понять, что делает, он приподнял ее подбородок и погладил большим пальцем нижнюю губу. Рот девушки слегка приоткрылся, и он как зачарованный не смог оторвать взгляда от этого зрелища.
Странно, что никогда раньше Джеймс не замечал безупречного изгиба ее губ и изящной линии носа, лучистых глаз, глубокого проникновенного взгляда.
И вот сейчас они здесь, сидят при лунном свете и прикасаются друг к другу. Наедине…
Каштановый локон соблазнительно лежал на ее обнаженном плече, подрагивая на вечернем ветерке. А когда она наклонилась к нему, Джеймс едва не задохнулся от восхитительного зрелища округлой, высокой груди, приподнятой корсетом, и прелестной ложбинки.
В паху у него словно запылало пламя, голова пошла кругом.
– Поцелуй меня, – попросила Оливия. – Хотя бы разок.
Он прекрасно понимал, что не должен, но она таяла, растворялась в нем, а мягкая, обтянутая шелком грудь касалась его руки.
– Пожалуйста… – Ее веки опустились, словно отяжелев.
Почувствовав его ладонь на своем затылке, девушка судорожно вздохнула.
На долю секунды их носы соприкоснулись, дыхание смешалось, одни губы нашли другие…
Этот поцелуй, решил для себя Джеймс, будет легким и коротким, чуть ли не братским, и начался он именно так. Он едва коснулся ее губ, но она оказалась такой сладкой, что оторваться не смог и поцеловал ее уже по-настоящему.