Дерзкая овечка, или Как охмурить своего босса
Шрифт:
Не давая проявить мне инициативу, шеф сам провел все приличествующие случаю медицинские манипуляции: обработал царапины перекисью, приложил к фингалу грелку.
– Спасибо, – пробормотала я, невольно отстраняясь: в какой-то момент парень пересек дозволенную границу личного пространства настолько, что я могла разглядеть крошечные капилляры на его коже. Почему-то от этого мне стало неуютно.
– Вот так будет лучше, – пробормотал Петров, отстраняясь. Выглядел он при этом смущенным.
– Ваш заказ! – перед моим носом возникла огромная тарелка, накрытая металлической крышкой. Официант, щелкнув каблуками,
– Вы поклонник «Онегина»? – усмехнулась я.
– Есть немного, – улыбнулся шеф.
– То есть меня еще и котлеты ждут? – решила я удивить Петрова литературными познаниями. Судя по тому, как он вскинул вверх брови, мне это удалось.
– Вы что же, знаете всего «Онегина» наизусть? – спросил он.
– Да нет, конечно, но многое да, могу продекламировать, – и добавила в подтверждение своих слов: – «Еще бокалов жажда просит залить горячий жир котлет».
– Браво! – приветствовал Серпал аплодисментами мои артистические способности. – А вы знаете, что такое котлеты в пушкинском понимании? Ну, в смысле, как их готовили в те времена?
Я пожала плечами:
– Наверное, как и сейчас? Рубленое мясо? Ну, может, с какими-то вариантами.
– А вот и нет! – в голосе собеседника слышалось торжество. – Котлета происходит от французского cotlett. – Последнее слово Петров произнес с характерным французским прононсом. – Это очень интересное блюдо… Да что я говорю. Скоро сами попробуете. Там на свиные или телячьи ребрышки кладут вырезку.
– Звучит аппетитно, – мое лицо озарила улыбка, – но не много ли мяса для ужина?
– В самый раз! – усмехнулся Петров и потер явно выраженную горбинку на переносице – не иначе как наследие бурной молодости – свидетельство о перенесенном переломе. – Тем более что вам не о чем волноваться! Ваша фигура совершенна – ей ничего не угрожает.
– О, какой тонкий комплимент, – рассмеялась я, не скрывая, впрочем, удовольствия. Отправив в рот кусочек мяса, я застонала от счастья. – М-м-м, как вкушно, – прошамкала в восторге. – Так и тает во рту!
– А я что говорил! – воскликнул Петров самодовольно.
Можно подумать, он этот ростбиф сам приготовил. Собственноручно. Да и не припомню я, чтобы он что-то такое говорил.
– Вы еще паштет попробуйте обязательно! Ну, давайте выпьем за… – Мужчина поднял бокал и задумался. Интересно, как выкрутится? Лично я бы выпила за здоровье – для меня это самый актуальный тост. Но Петров предложил иное. – Давайте выпьем за вас, Валерия.
– А давайте! – легко согласилась я и пошутила. Не очень, правда, умело: – Вам все равно, а мне приятно, да?
Лицо шефа сначала окаменело, но потом расслабилось.
– Да нет, мне не все равно, – произнес он многозначительно и внимательно посмотрел в мой глаз, отчего мне снова стало не по себе. Что-то он задумал… Уж не обольстить ли, не ровен час, пытается? Только этого мне не хватало! – Валерия, давно хотел вас спросить, можно?
– Валяйте, – беспечно махнула я рукой.
– Почему вы одна?
– В каком смысле? – Все я поняла, конечно, просто хотела выиграть время. Не говорить же в лоб собеседнику, что одиночество стало моим спутником благодаря его стараниям. Это сообщение я приберегу для более подходящего случая, который, не сомневаюсь, непременно
– Почему вы не замужем? И даже никогда не были? С вашей-то вешностью модели… У вас должны быть толпы поклонников.
– Хм, – пробормотала я, а затем решила сказать все как есть. – Потому что единственный мужчина, которого я любила, погиб. А связывать свою жизнь с нелюбимым… Знаете, может, это и правильно. Многие мои подруги предпочли не дожидаться журавля в небе и вышли замуж за «подходящего человека». Были такие люди и в моей жизни. И, возможно, не будь в ней… – тут я запнулась, не решаясь назвать имя Андрея, – не будь у меня ТОЙ большой, чистой и настоящей любви, я бы тоже так… Но…
Раскрывать душу человеку, которого считаешь виновником всех своих несчастий, – это, я вам скажу, то еще испытание. Но мне удалось пройти его с честью.
– Простите, если мой вопрос причинил вам боль. – Сидящий напротив мужчина выглядел расстроенным. – И все же, – продолжил он, – не могу не задать еще один: когда это произошло?
– Пятнадцать лет назад, – выпалила я, накинув год, дабы не вызвать даже невольных ассоциаций у Петрова. Вряд ли он связал бы кончину сотрудника с моим рассказом, но береженого, как говорится, бог бережет.
– И что, за пятнадцать лет вам ни разу не встретился никто, кто бы мог соперничать с вашим возлюбленным?
Я отрицательно помотала головой.
– Да и потом, – добавила я с кривой ухмылкой, – мне особенно некогда было строить свою любовь: строила карьеру. Хотя и она, – я снова усмехнулась, – не особенно удалась.
– Да-а-а, – протянул Серпал, – наверное, исключительный был человек.
– Не то слово, – тихо произнесла я, склонив голову над тарелкой, – таких больше нет…
Зря Петров завел этот разговор. Ох, зря! За стремительными событиями сегодняшнего вечера мне как-то даже удалось забыть о своей миссии. Когда хотел, начальник умел быть милым и приятным собеседником. Несомненно, человек он умный, интересный и, если бы не одно «но», вполне мог бы меня заинтересовать. Вот только между нами, словно тень отца Гамлета, всегда будут стоять Андрюша и четырнадцать лет моей жизни, брошенных коту под хвост по вине Петрова.
Поэтому дальнейший разговор у нас не сложился, хотя Серпал и предпринимал попытки возродить доверительный тон беседы. Но я отделывалась односложными ответами и междометиями, всем своим видом демонстрируя острое нежелание откровенничать.
Так и не добившись от меня желаемого, шеф в итоге сдался. Поэтому, когда я сразу после кофе попросила его вызвать такси, даже не стал сопротивляться, хоть и было заметно, что он не прочь продолжить вечер.
Правда, он настоял на том, чтобы самому отвезти меня домой. Ну как самому… Отвез нас его водитель, конечно.
Пришлось плестись действительно домой. Все это время, по возвращении в город, я ни разу не ночевала в своей квартире, под разными предлогами оставаясь у Ольги с Володькой. Ребята все понимали и даже выделили мне комнату своей дочери, отселив ее саму в гостиную. Хотя, видит бог, я и сопротивлялась этому.
Но сегодня – дело иное. Петров даже не спросил, куда меня отвезти, просто назвал шоферу адрес, указанный в моем личном деле. Видимо, в какой-то момент позвонил Мироновой, чтобы его узнать. Ну не готовился же он, в самом деле, к сегодняшнему вечеру?