Дерзкая овечка, или Как охмурить своего босса
Шрифт:
Глава тридцать пятая
Неожиданные гастроли. Наши дни
– Ну, Лерка, ну ты мегамозг! – Володька восхищенно присвистнул. – Это ж надо такое придумать! И как только такое в голову пришло?
– Случайно, – скромно потупив взор, пробормотала я, решив не вдаваться в подробности.
– Слушай, никогда не забуду выражения лица водителя, увидевшего тебя в кузове своей машины! – наверное, в стотысячный раз повторил Володька.
– Ты одежду привез? А то мне уже дышать невмоготу.
– Возьми пакет на заднем сиденье.
Перегнувшись
– И куда теперь? К нам?
– С ума сошел? Нет конечно! Отвези меня в бабы-Глашину деревню. Если и там «пустой билет»… Придется констатировать безрезультатность расследования и закрывать дело. Тем более что после сегодняшних выкрутасов меня все равно уволят. Так что… Все ставки на село под названием… Как там, бишь, его?
– Удачное, – подсказал Володька.
– Во! Ставлю все на Удачное. Там нам непременно должно повезти! Вперед, друг мой, только вперед!
– Лер, – Володька замялся, – тут такое дело… Понимаешь, я ж и так со всеми нашими приключениями на работе, считай, не появляюсь. Шеф сказал: еще один залет, и он меня того самого… Ну, ты понимаешь. Я никак не могу тебя в деревню отвезти. Я сюда-то вырвался только на обеденный перерыв. Извини. – Володька виновато развел руками, на что автомобиль тут же откликнулся резким рывком в сторону.
– Эй, эй! – воскликнула я. – Ты за дорогой-то следи. Мы еще слишком молоды, чтобы умирать. Ладно, Капустин, прорвемся, не сикай. Ты меня, главное, на остановке высади и направление укажи. А я уж сама как-нибудь доберусь. Чай, большая девочка.
– Правда? – Лицо друга озарила счастливая улыбка. – Не обидишься?
– Вов, ты чего? – возмущению моему не было предела. – Как я могу? Вы и так с Ольгой сделали для меня несоизмеримо больше, чем следовало. Мне с вами по гроб жизни не расплатиться.
– Да ладно, – парень смутился, – свои люди, сочтемся!
– Ой. – Физиономия подпирающей грудью прилавок продавщицы вытянулась от удивления. – Вы Настя Полонская, да? – Ее глаза жадно шарили по моему лицу, в то время как рука продолжала механически тереть грязной тряпкой весы.
Меня невольно перекосило от брезгливости – в стремлении установить с продавщицей доверительные отношения я слишком сократила расстояние между нами. Не то чтобы чересчур приблизилась, но все же достаточно, чтобы почувствовать смешанный запах табака, перегара и лука.
Стремясь уйти от них, я шарахнулась в сторону и тут же, со свойственным только мне везением, угодила волосами в клейкую ленту от мух, оказавшись, к слову, единственной жертвой этой ловушки: крылатые насекомые не желали увязать лапками в клее, предпочитая ползать по расставленным возле прилавка продуктам, которые никто и не думал укрывать.
Бр-р-р, хоть я и умираю с голоду (из-за побега пришлось пропустить положенный обед), ни за что здесь ничего не куплю. Ну, разве что шоколадку в обертке. Да и то подумаю – не удивлюсь, если она
– Ой, давайте я вам помогу, – всплеснула руками работник торговли, которая до того несколько минут наблюдала за моими тщетными попытками выпутаться из липкого плена.
Безуспешно поколдовав с моими волосами (я во время манипуляций старалась не дышать), девушка решительно взялась за огромный тесак, лежавший на прилавке и предназначенный не иначе как для забоя крупного рогатого скота.
– Что вы собираетесь делать? – испуганно взвизгнула я.
– Не бойтесь, просто липучку отрежу, так будет проще потом снимать ее с волос. – Девица решительно махнула лезвием, и я почувствовала долгожданную свободу. Правда, кусок безобразного вида липкой ленты все еще болтался на моих волосах, но и это уже вполне можно назвать победой.
Попытавшись отделить бумагу от белокурых локонов, которые с такой тщательностью недавно вытянула парикмахерскими утюгами мастер Катя, и поняв, что эта задача имеет только одно решение, я бросила полный тоски взгляд на вернувшийся на место тесак. Портить произведение искусства отчаянно не хотелось, но еще меньше меня прельщала перспектива ходить по улице с противным куском бумаги в прическе. Остается только отрезать прядь волос и оставить ее продавщице на память о том, что их сельпо посещала когда-то сама Настя Полонская.
Проследив мой взгляд и проявив чудеса догадливости, работница торговли всплеснула руками и произнесла с жаром:
– Что вы? Как можно? Такая чудесная стрижка ведь у вас. Мы с девчонками налюбоваться не можем, все хотим себе такое сделать, но не получается. У Светки и Таньки волосы слишком коротки, вот отращивают теперь. У меня вроде длина подходящая, дык все равно не знаю, как стричь-то. У нас тут Олеська Миранина решилась-таки и сделала, ага. Дык такой страх божий, мама не горюй. А все потому, что Верка, это парикмахерша наша, значит, не умеет делать такие прически-то. Оно и понятно: коли руки из жо… – поймав мой взгляд, девушка осеклась, – из одного места, короче, растут, так и браться не надо. А вы где стриглись? – Слова сыпались из девицы, словно горох из порванного мешка. – Хотя чего я спрашиваю, понятно же, что в модном московском салоне. – Последняя фраза сопровождалась завистливым вздохом. – Дорого, наверное, да? Сколько стоит?
Подумав немного, я озвучила барышне сумму, втрое превышающую реальную, – по моим представлениям, столько и платят звезды отечественного кино своим мастерам. А может, и больше.
– Эх, – в глазах девицы заплясали завистливые чертики, – живут же люди! Я столько и в месяц не получаю. А тут… Да уж…
– А что так? – ухватилась я за возможность выяснить больше о торговой организации, владельцем которой является брат бабы Глаши. – Хозяин жадный или дела идут не очень?
– Да как вам сказать, – замялась девица, а затем, не говоря ни слова, отчего-то развернулась и пошла куда-то в глубь помещения – туда, где, как я подозревала, располагалась хозяйственная часть магазина.