Дерзкая

Шитова Наталья

– - Сволочи!!
– - Фелим вырубил приемник, едва не разбив его. Его руки, сжимающие руль, побелели.
– - Я найду ту гадину, которая распустила язык перед репортерами, и убью своими руками!..

– - А ведь они правы, Фелим, -- констатировала я. Да, они были правы. Это очередная неосторожная проделка Кати Орешиной. Она забыла, что для Мариэлы Одер кое-что значил. Вернее, не забыла, но позволила себе пренебречь такой мелочью. Пренебречь жизнью молодого красивого парня, не делавшего своим друзьям ничего дурного, только

добро. Я ненавидела лютой ненавистью эту глупую куклу Мариэлу. Правы, правы эти чертовы репортеры. Во всем правы. Мариэла позволила Екатерине отобрать у нее все: ее чувства, ее мысли, ее желания, ее привязанности и заменить их своими. Поэтому Мариэла должна получить то, что заслужила.

– - Мари, ты не в себе, -- заметил Фелим.
– - Я начинаю за тебя бояться.

– - Почему?
– - равнодушно спросила я.

– - Извини, но реакции у тебя не совсем нормальные...

– - Не суди по себе...

– - А я сужу по себе!
– - вскипел вдруг Фелим.
– - Мне и то расплакаться хочется, потому что я совершенно убит...

– - Остановись, пожалуйста.

Фелим затормозил.

– - На той стороне аптека. Пойди и купи для меня лекарство.

– - Какое?
– - раздраженно спросил Фелим.

– - Объяснишь, в чем дело. Тебе посоветуют. Мне плохо, мне нужно что-нибудь сильнодействующее.

– - Ну, подожди тогда, -- Фелим вышел из машины, накинул капюшон на голову и побежал через дорогу к аптеке.

А я сразу же провалилась в забытье. И сразу же поняла, что я под пристальным вниманием человека, влезшего в мой бредовый сон.

"Ты зря надеешься, что Фелим позволит тебе проглотить всю упаковку сразу. Он не так глуп", -- ясно и четко прозвучал в моей голове знакомый голос.

– - Зачем ты подсматриваешь, Извеков? Если бы ты забрал меня с собой, ничего этого не было бы.

"Тебе не кажется, Катя, что ты набралась у меня слишком дурных манер. Умоляю тебя, не повторяй моих ошибок, уж я-то знаю, о чем говорю. Ну что за дела ты там творишь?.."

Я с усилием открыла глаза, но не могла в точности определить, проснулась ли я полностью. Фелима в машине еще не было, а дождь вовсю хлестал по стеклу.

– - Зато теперь меня ничто не держит здесь. И ты плохо меня знаешь, если думаешь, что меня теперь что-то остановит. Таблетки не единственное, что может мне помочь. Есть и еще способы...

Мой взгляд остановился на ключах, все еще покачивающихся в замке зажигания.

Мой сон превратился в бред. Я видела все наяву, но мне чудился взвинченный голос Извекова:

"Катя, поверь мне, не стоит этого делать!"

Я пересела на место водителя и повернула ключ. Машина Фелима была отменным экземпляром. И хорошо вела себя на мокром шоссе. Даже на большой скорости. Я выжала газ до конца. Так, как это сделал Одер. Может, он все еще видел меня? Тогда он должен меня понять.

"Катерина, брось. Остановись.

Вернись обратно."

– - Нет, Валерий. Здесь за поворотом есть один очень симпатичный обрыв...

Пройдя поворот, я решительно повернула руль, разворачивая машину в пропасть... Падение продолжалось секунд пять. Первый удар о скалу был скользящим, но я все-таки разбила голову об оконное стекло дверцы. Боль была ощутимой, но через пару секунд сильнейший удар встряхнул меня, и невыносимая жгучая боль возникла и почти сразу растаяла вместе со страхом и отчаянием... А вместо этого видения неторопливо, тихо, отвлеченно и ненавязчиво проходили друг за другом.

И все лица, лица, знакомые и незнакомые... Картины сменяли одна другую. Возмущенный, оскорбленный моими выпадами Одер. А потом искореженный жучок и изуродованное тело молодого светловолосого парня... Лазающий по развалинам Рая Олег. Сердитый и раздраженный Юрка... Могила рыжего спаниэля в колючих зарослях... Машины дорожной службы, сгрудившиеся на краю обрыва. Обломки красного спортивного автомобиля, раскиданные повсюду на дне пропасти... Фелим, сидящий на камне под непрекращающим поливать дождем и закрывший лицо руками.

Слезы просились наружу, но что-то не давало им вырваться. Как-то совершенно незаметно я поняла, что проснулась. Было холодно. Я покрутила головой. Что-то мешало движениям, шею тянуло. Я открыла глаза и с удивлением обнаружила, что левый глаз забинтован. Потрогав повязку, я убедилась, что вся голова похожа на кокон. Щека и шея с левой стороны не сильно, но ощутимо поднывали.

Я села и огляделась. Все в порядке. Моя камера. Только на полу грязь, какие-то клочки, куски, щепки. Словно после побоища.

Звякнул замок. Кельстер отворил дверь и хмуро взглянул на меня. Его маленькие недобрые глаза обвели комнату. Мне захотелось плюнуть в его ненавистную физиономию или запустить чем-нибудь, но снова нарываться на побои мне не хотелось. Кельстер был существом бесцеремонным, и бил, не раздумывая.

– - Очухалась? Дура ненормальная.

– - Я пить хочу, -- отозвалась я, чувствуя нестерпимую жажду. Словно у меня несколько дней во рту не было ни капли.

Кельстер вернулся в коридор, и вошел ко мне уже со стаканом. Я потянулась к нему рукой.

– - Ну-ну, руки назад!
– - рявкнул он и, дождавшись, пока я убрала руки, ткнул стакан мне в губы. Так было неудобно, и вода лилась мимо, оставляя мокрые пятна на рубашке. Сделав несколько глотков, я отстранилась.

– - Почему на мне бинт?

– - Не помнишь? Ну, естественно, -- хмыкнул Кельстер и наподдал ногой какие-то обломки.
– - Разнесла все неделю назад, Даррине в волосы вцепилась. А потом разбила посуду, сломала ложку, кричала, что виновата в смерти какого-то Одера, почему-то расцарапала сама себе физиономию этой самой ложкой... Конечно, теперь ты этого не помнишь.