Дерзкая
Шрифт:
Но именно этой своей прозаической обыденностью оно и представляло огромную важность.
– Теперь мы не всегда вместе, поэтому отец Питер пишет мне письма. Я читаю их, наслаждаюсь рисунками, которые он оставляет на полях, и пытаюсь перенять его великий талант. Своего у меня нет. – Она жестом указала на дверь хижины, которую когда-то расписала.
Джейми не согласился. Рисунок выглядел так, будто кто-то сотворил волшебство черными линиями. Плавными четкими тонкими линиями, сливавшимися в толстые изогнутые, которые потом сужались до остроты кошачьего когтя, она создала прекрасное волшебное царство.
– Я
Молча кивнув, Джейми вернул ей бумаги, и она быстро отвела взгляд.
При всем том, что знал о Еве, он понимал, что она не скажет правду, но в этих обстоятельствах не мог довольствоваться ложью. В Еве не было прямых линий, она состояла из бесчисленного множества течений, и даже зная, что не плывете на юг, вы не имели представления, куда вас уносит.
11
Смысл моей жизни (фр.).
Но ему больше не нужно гадать, какова ее цель: теперь он совершенно точно ее знал, и от возникшего внутри холода у него на руках и на затылке зашевелились волосы. Его мысли метнулись назад во времени, оставив без внимания жгучий, незабываемый ужас собственного детства, чтобы вспомнить слухи, которые ходили по Англии, о том, что стало известно как «Эверутская резня».
Одиннадцать лет назад, после того как святой отец отлучил от церкви короля Иоанна, Англия начала медленно приходить в упадок. Вследствие этого король отправился в поездку по стране, собирая сторонников, требуя верности от своих баронов, отбирая деньги у крупнейших вассалов, унижая могущественных людей, хотя все, что ему было нужно, это их поддержка.
Исключение составляло крупное графское имение Эверут: от него не были нужны ни деньги, ни поддержка. Естественно, это объяснялось тем, что его владелец умер десятью годами раньше, хотя некоторые говорили, был убит. Однако Иоанн для передышки от трудов остановился в Эверуте, чтобы встретиться с человеком, которого поставил в имение управляющим, – одним из крупнейших своих баронов и верным лейтенантом лордом Эндширом.
Но во время визита король увидел, или услышал, или узнал нечто такое, что привело его в неописуемую ярость, и каким-то образом – никто не знает как, потому что все, кто был там в ту ночь, навсегда исчезли, – все закончилось смертью лорда Эндшира и пропажей его пятилетнего наследника.
Ходили слухи, что няня схватила маленького Эндшира и убежала с ним. Шептались также, что по их следу отправился, как волк за зайцем, Малден. Одни говорили, что он схватил детей, другие утверждали, что нет, что они спаслись, но никто никогда их больше не видел.
Глядя сквозь пламя, Джейми понял, что молва была правдой, потому что он смотрел на ту самую «няню», на девушку, которая сделала то, что не могли сделать даже могущественные
Роджер, наследник Эндшира, прошел через этот лес, держась за руку Евы.
– Сколько вам было лет? – тихо спросил Джейми.
– Тринадцать, – ответила она и отвернулась. Это прозвучало так, словно она капитулировала, словно ей было стыдно.
Подобный узнает себе подобных.
Вскочив на ноги, Джейми обошел костер и, опустившись на колено, разрезал кинжалом ее путы. Веревки упали, но она еще несколько секунд, вытянув руки перед собой, прижимала запястья друг к другу.
– Вы больше не спрашиваете, не солгала ли я, – произнесла Ева дрожащим голосом.
– Мне наплевать. – Дети не должны скрываться в лесах или на лондонских улицах.
Ева развела руки, и на мгновение могло показаться, что она собирается его обнять, но потом, согнув их в локтях, поднесла к ушам и, откинув голову назад, сделала круговое движение плечами, а затем резко опустила руки.
– Я не обманываю, Джейми.
Боже милостивый, она убеждает его?
– Не очень-то похоже, – отозвался он коротко и вернулся на свое место у костра.
Он чувствовал себя взволнованным, беспокойным… возбужденным. Слушая кошмарные истории, так близко повторявшие его собственную, он обычно приходил в дурное настроение без примеси какого-либо возбуждения или воодушевления.
Возможно, что среди этой постоянно растущей вонючей кучи королевского дерьма существовала одна неоспоримая правда, которую теперь он мог смело утверждать: Роджер наследник Эндшира, а Ева его оберегает.
И на короткий миг ему в голову пришла следующая мысль: «А теперь я оберегаю ее».
Глава 22
– Малден? Гийом Малден посылает нам письмо?
Спокойно произнесенные слова противоречили ярости, которая не покидала лица короля. Энджел Сигонье, один из самых приближенных королевских капитанов, за время своей службы видел много различных выражений на лице монарха, но это было одним из наименее приятных.
В большом зале королевского Виндзора, где они находились, царила деловая суматоха: подчиненные торопливо входили и выходили; придворные обменивались информацией; чиновники казначейства докладывали о доходах; королевские гвардейцы получали распоряжения или доставляли подтверждения получения уплаты или исполнения заданий; служащие шерифов представляли отчеты о расследованиях; мелькали гончие, слуги и проститутки. Такая людская какофония царила внутри стен Виндзора, в то время как война с каждым днем становилась все ближе.
А снаружи, в коридоре, растянулась очередь из грешников, даже в это время ожидавших возможности принести пожертвования на королевский алтарь. Но больше всего, всегда и везде, было вездесущих, важничающих посыльных. Их всегда было много на дорогах, но сейчас особенно. В эти мрачные дни, когда королевство судорожно содрогалось, балансируя на грани гражданской войны, они сновали взад-вперед по дорогам с отчетами и новостями от переговорщиков, архиепископа Лангтона и Уильяма Маршала, со сведениями, добытыми для Иоанна обширной сетью осведомителей, его напуганных вассалов, и доставляли жизненно важные послания.