Дерзкий ангел
Шрифт:
— Вам знакома эта вещица?
Пальцы ее предательски задрожали, когда он вложил кольцо ей в ладонь. Но лицо ничем не выдало переживаемого смятения. Изумительная выдержка!
— А она должна быть мне знакома?
— Да, дорогая. Ведь на ней ваш фамильный герб.
София отвела глаза в сторону, явно пытаясь выдумать какое-нибудь подходящее извинение за очевидную рассеянность, какой-нибудь трюк, чтобы продолжить обман.
— Есть и еще кое-что, — добавил Джайлз, вытаскивая из кармана клочок ткани от платья Дерзкого Ангела, который он выдернул из колеса кареты
Она попыталась вскочить на ноги.
— Что-о? Да вы…
— Ш-ш-ш! — предупреждающе произнес он, погрозив пальцем. — За нами с интересом наблюдают.
Он ткнул пальцем в сторону двери: леди Витком, леди Фишер и Дорлисса прижались носами к стеклу и во все глаза смотрели; на них. Заметив, что их обнаружили, любопытная троица отскочила от дверей, оставив три влажных пятна на стекле.
София что-то пробормотала по-французски. Перевод фразы не затруднил Джайлза. Он недовольно поморщился. Набралась черт знает какой матросской лексики! Она поднялась со скамейки и решительно направилась в дальний конец оранжереи.
— Ну? Вы идете или нет? — бросила она ему, не оборачиваясь.
Джайлз повиновался, но не спешил. Он гадал, увидит ли когда-нибудь настоящую Софию, — ведь каждую свою роль она играла с такой отдачей, вкладывая душу и сердце, как это делают величайшие актрисы. И его очень занимала мысль, будет ли совместная жизнь с этой женщиной нормальной или превратится в нескончаемый спектакль?
— А разве это не поставит под сомнение вашу репутацию, миледи? Я имею в виду вашу готовность удалиться со мной подальше от глаз. Где же протесты оскорбленной невинности? — спросил он, поравнявшись с ней, когда она начала подниматься по мраморным ступеням к застекленной внутренней оранжерее, в которой росли нежнейшие экзотические растения и которую лорд Ларкхолл соорудил почти тридцать лет назад. В холле перед оранжереей горели лампы. Это правило ввел еще лорд Ларкхолл, а вдова его продолжала соблюдать и по сей день. — Ваша невинность и честь значат для меня намного больше, чем я умею выразить словами, — продолжал дразнить он.
— Говоря словами леди Фишер, какая чепуха! — мгновенно отрезала она, направляясь к одной из скамеек из белого камня. — Еще совсем недавно вам было плевать на мою невинность.
Он засмеялся.
— Но и вам тоже.
Его слова заставили ее резко повернуться.
— Ах, вы…
— Не знаю, почему вы так выходите из себя. Словно я украл вашу невинность.
И выпалив это, он вдруг осознал, что женщина, с которой был в Париже, не была девственницей, что означало: леди София… Он снова взглянул на свою будущую жену.
— Кстати, говоря о невинности…
Ее щеки стали пунцовее кумача от его тайных мыслей.
— Не ваше дело, — отрезала она.
— Некоторые мужчины начали бы возражать, но я не собираюсь обсуждать это. — Он помолчал. — Я считаю, что нам есть о чем подумать и
Она подбоченилась и гневно уставилась на жениха.
— Да я скорее…
— Скорее что? — перебил он ее. — Вырвали бы его с корнем? Если бы это было так просто.
— Все было бы намного проще, если бы вы возвратились в Лондон и оставили меня в покое, — сказала она и села на скамью.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Тогда вот мой ответ: нет! Я не беременна. Теперь вы отстанете от меня?
— Вы же слышали, что я сказал за ужином, — тихо произнес он. — Я ни на минуту не собираюсь отпускать вас. Буду бдить, пока мы не сыграем свадьбу.
— Сдалась вам эта свадьба! Она же станет и вашей, и моей погибелью. — София с упрямым видом скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на него.
— Я так не думаю. Мне кажется, мы очень подходим друг другу.
— Ну так я с этим абсолютно не согласна.
Джайлз в отчаянии воздел руки.
— Я никогда, наверное, не пойму вас.
София вдруг улыбнулась.
— А вам бы хотелось? Я думала, что вам даже нравится загадочность.
И она попала в самое яблочко. Но это его почему-то встревожило. Загадка Дерзкого Ангела действительно слишком долго занимала его ум. А теперь он пришел к выводу, что ему недостаточно знать, кем является женщина под маской, — он хотел знать о ней все, все досконально. И для этого собирался провести с нею всю жизнь, постепенно раскрывая ее секреты.
Он не понимал, как она сумела так властно завладеть его душой и телом, и вряд ли сумел бы подыскать название всему тому, что она вызывала у него в сердце.
София поднялась со скамьи, шаль скользнула с ее плеча. Она ухватилась за второй конец и, подняв, принялась обматывать шалью голову, как, вероятно, делали рабыни в гареме. И когда она закончила, остались видны лишь ее чудесные глаза. Она медленно приблизилась к нему.
— Ведь вы хотели даму на ночь, не так ли? — И двинулась прочь от него.
— Вы затеяли опасную игру. — Джайлз настиг ее в середине оранжереи. — Сделайте, будьте добры, окончательный выбор. Будете вести себя, как леди София, и я буду относиться к вам так же.
Он шагнул еще ближе, и она оказалась в его объятиях. Сдернув шаль, он прижал Софию к себе.
— А начнете вести себя как Дерзкий Ангел, то отправитесь в гостиную в таком дезабилье, что леди Фишер на три сезона вперед будет обеспечена гостями, любителями посудачить о морали, так удивителен будет ее рассказ очевидицы.
Он сдвинул в сторону чудный каштановый локон, выбившийся из прически, и заглянул в сапфировые глаза.
— Так каков же будет ваш выбор, моя леди Дерзость?
— Ш-ш-ш, — предупреждающе прошептала она. Нет, она не думала сопротивляться его объятиям. — Вам не следует так называть меня. А вдруг кто-нибудь подслушает? И тут же приволочет сюда этого веснушчатого пастора и обвенчает нас еще до полуночи, хотя бы во имя того, чтобы спасти мою репутацию.
— А разве это было бы так уж плохо?