Дерзкий любовник
Шрифт:
– Не могу понять, чем вы так привлекаете меня, – честно сказала она.
Губы под густыми усами раздвинулись в улыбке, и в неярком свете блеснула полоска белоснежных зубов.
– А ты меня, chaton.
Риба утонула в бездонных глубинах его глаз, но тут черные ресницы веерами опустились на щеки. Он завладел ее губами с потрясающей, невероятной смесью голода и нежности. Она почувствовала, как гребень, скреплявший узел волос на затылке, скользит вниз под пальцами, ласкающими шелковистые, раскинувшиеся по плечам пряди. Кончик языка обвел ее рот,
Руки Чанса, нежные, но такие сильные, зарылись в густые волосы, не давая Рибе повернуть голову. Полусопротивляясь, она положила ладони на его плечи, мощные и твердые, как камень, без слов говорившие о силе и самообладании человека, обнимавшего ее. Он мог бы без усилий подчинить ее, вынудить ответить на поцелуй, которого так нетерпеливо добивался.
Но Чанс не сделал этого. Он держал ее, словно нечто бесконечно хрупкое, скорее уговаривая, чем требуя, чтобы она разделила наслаждение от близости. Никогда она не чувствовала себя в такой безопасности, такой защищенной.
Риба ощутила бархатистую шершавость его языка на своем, и ее ладони застыли на его плечах. Она откликнулась на ласку, сначала нерешительно, потом с большей уверенностью, ощущая тепло губ, гладкость зубов, все восхитительные оттенки поцелуя. Риба почувствовала, как его тело напряглось, когда одна рука сжала густые локоны, а другая скользнула по спине под тяжелый шелк волос, притягивая ее к широкой мужской груди.
Наконец Чанс с видимой неохотой поднял голову. Руки его дрогнули, нежно прижимая, убаюкивая, а не захватывая в плен.
– Я слишком голоден, чтобы довольствоваться крошками, – хрипло пробормотал он.
– Но я не… – с трудом выдохнула она.
– Знаю. Дело во мне. Я думал, что поцелую тебя лишь один раз, чтобы посмотреть, так ли это хорошо, как мне запомнилось… – Его глаза словно обвели контуры мягко очерченных губ. – Оказалось, все гораздо лучше. Настолько лучше, что я хочу еще и еще.
Чанс быстро нагнулся, завладев губами Рибы в бешеном, обжигающем поцелуе, заставившим ее прильнуть к нему, чтобы не упасть.
– И теперь пожелаю гораздо большего. Сорвать с тебя одежду и разорвать на клочки, такие мелкие, чтобы они никогда не смогли вновь прикрыть твое тело. Целовать тебя и чувствовать, как ты раскрываешься под моими губами, пока не начнешь задыхаться от безумной потребности в моих ласках. И только потом, когда твои волосы станут под моими пальцами шелковистой рекой, взять тебя.
Риба закрыла глаза, и задрожала от странной слабости, охватившей тело, от слов, зажегших в сердце буйное пламя. Она подняла на Чанса ошеломленные золотисто-карие глаза, неуверенная в себе и почти боясь его.
– Чанс…
Он снова нежно поцеловал ее, словно стараясь успокоить.
– Для тебя и Тима, пожалуй, на сегодня достаточно потрясений, – объявил он, кривовато улыбаясь.
Реальность мгновенно вернулась к Рибе. Господи, что это с ней? Стоит посреди кабинета и, не обращая внимания на распахнутую дверь, страстно целуется
– Дверь, – пробормотала Риба, пытаясь отступить от Чанса.
– Тим закрыл ее, – шепнул Чанс, снова сжимая ее в объятиях. – Удивительно тактичный молодой человек, этот твой Тим.
– Не мой, Джины.
– И это прекрасно, – кивнул Чанс, прикусывая ее нижнюю губу, так чувственно, что Риба, мгновенно ослабев, вновь пошатнулась. – Не хотел бы я тащить такого милого юношу в пустыню и там оставлять на съедение стервятникам.
Говоря это, Чанс улыбался, но глаза его отливали холодным блеском.
– Тим мне вроде брата, которого у меня никогда не было, – пояснила Риба, вцепившись в плечо Чанса, и страстно желая, чтобы он понял. – Только и всего.
И, слыша собственные слова, осеклась, терзаемая одновременно раздражением и смущением. Почему она обязана объяснять Чансу свои отношения с кем бы то ни было? Независимо от того, какие бы сильные чувства ни пробуждал он в ней, они почти не знакомы.
– Правда, – бесстрастно добавила она, – мне кажется, вряд ли вам есть дело до моих чувств к Тиму.
– Ты сама этому не веришь, правда ведь? – спокойно осведомился Чанс.
Риба долго смотрела на него, прежде чем покачать головой, отчего темно-золотые пряди вновь упали на лоб и щеки.
– Нет, не верю. Но будь я проклята, если понимаю, почему. Мы едва знаем друг друга, Чанс Уокер, но когда я с вами, то совершенно перестаю разбираться даже в собственных мыслях.
– Стоит мне лишь подумать, как ты уже высказалась, – протянул он. – Ну что ж, как по-твоему, не стоит ли нам получше узнать друг друга, играя в вопросы и ответы за ланчем? Что-то вроде детской игры в «Двадцать вопросов»?
Риба не могла не улыбнуться при мысли о возможности сыграть в детскую игру с таким человеком, как Чанс Уокер.
– Хорошо. Чур, я первая! – согласилась она, ловко собирая волосы в узел.
– Почему? – весело осведомился он.
– Вы гораздо выше и сильнее меня, поэтому пусть хоть в этом у меня будут преимущества.
Погладив ее щеку, Чанс испытующе взглянул в карие глаза с золотистыми искорками:
– Не бойся меня, chaton.
Чувствуя странную уязвимость за этими спокойными словами, Риба чуть повернула голову и поцеловала его жесткую ладонь.
– Я не боюсь твоей силы. Просто мне не по себе от твоих вопросов. – И, улыбнувшись в его ошеломленное лицо, добавила: – Неужели у тебя нет тайн, о которых ты предпочел бы не говорить?
Глаза вновь посветлели, рука опустилась, а взгляд стал непроницаемым. Он опять превратился в незнакомца, жестокого, уверенного в себе, неуязвимого.
– Ты имела в виду какие-то вполне определенные вопросы? – невозмутимо поинтересовался он. Темные усы не могли скрыть резких черт лица и проницательно-немигающего взгляда, которым он молча оценивал ее. Вызывающий, непобедимый, опасный Тигриный Бог, вырезанный из твердого неподдающегося камня.