Дерзкий маг для принцессы
Шрифт:
— Да. Мне больше нечего отдавать.
Он рухнул на одно колено, закрывая глаза. По его вискам лился пот, губа была закушена; кажется, он уже не осознавал, что происходило вокруг. Еще секунда, и его ладони соскользнули с алтаря. Гай лежал на полу в глубоком обмороке, истощив силы.
А я…
Я чувствовала невидимую руку матери на своем плече. Чувствовала силу алтаря, древних магов, которые оставили свой отпечаток, помогали нам, даря свою силу…
Но главное должна была сделать я сама. Я — и никто иной.
Я пыталась. Я
Но это было выше моих сил.
— Помоги мне, — сорвалось с моих губ. — Пожалуйста.
Риан не оторвал ладоней от алтаря. Но его побледневшее лицо повернулось ко мне, а губы улыбнулись.
— Резонанс, — почти беззвучно проговорил он. — Доверишься мне?
Мы смотрели друг на друга, и каждое мгновение казалось вечным.
— Ни за что, — прошептала я.
Призрак ухмылки появился на его лице:
— Моя принцесса.
Я не успела понять, в какой момент его и мои ладони оторвались от алтаря, а наши руки сплелись. Вокруг наших пальцев заплясали искры, а потом Риан разжал руки и через секунду укладывал меня спиной на алтарь, почти касаясь губами моих губ.
— Магия чертовых богов, — прошептал он. — В тебе она есть. Попробуй ее достать.
Его пальцы легли на мои виски, откидывая длинные локоны в стороны, и я ахнула, чувствуя, как магия заполняет меня совсем по-новому.
Так, словно никакой одежды на мне больше не было и я лежала обнаженной на алтаре с совершенно другой целью. С той, для которой алтарь и был предназначен, как я понимала теперь. Древняя ловушка, наполняющая страстью безумно и безудержно, до краев, заставляющая жертву на алтаре забыть обо всем, кроме желания.
Родовой дар. Кровь богов. Во мне она была, и мрамор алтаря действовал на меня куда более остро и пряно, чем шелковые простыни. Воздух сделался терпким, как вино, на коже заблестели капельки пота, и я уже не могла думать ни о чем другом…
…Кроме того, что это неправильно.
Это мой алтарь. Мой предок создал его и спас мир с его помощью. И я не буду его жертвой, задыхающейся от навязанного возбуждения. Я буду его, черт подери, хозяйкой!
Я рывком села на алтаре и притянула Риана к себе. Припечатала его ладони к алтарю, заставляя белоснежный камень взрываться новыми голубыми молниями, и положила свои ладони сверху. Теперь не чужая древняя страсть, а магия питала алтарь, наша прежняя магия, без примеси дара богов и любовной лихорадки. К дьяволу ее.
У нас были мы сами.
— Поцелуй
— Это алтарь на тебя так дей… — начал Риан.
— Да, — решительно сказала я. — Алтарь. Спасение людей. Долг. Ты тут вообще ни при чем. И целовать я тебя буду неохотно и с крайним неудовольствием, так и знай.
— Долг, говоришь, — уточнил Риан.
— Ага.
— И неудовольствие.
— Крайнее.
Он наклонился ко мне, почти касаясь губ.
— Что ж, — прошептал он, — придется с этим что-нибудь сделать.
Я поцеловала его первой. А потом это стало неважно.
Оказывается, нет слаще и порочнее искушения, чем прижиматься к другому всем телом, грудью, раскрываясь бедрами и подаваясь вперед, но не имея возможности даже шевельнуть рукой, чтобы не разорвать связь с алтарем. И руки твоего мужчины так же связаны, как и твои.
Но в эту секунду вы вместе, и он никуда не денется. И думать ни о чем, кроме его губ и его тела, совершенно невозможно. Только пить друг друга — жадно, задыхаясь, ловя каждую секунду; прильнуть и не отпускать. Ничего больше не кажется новым и странным: напротив, эти напрягшиеся мышцы груди и живота кажутся близкими и знакомыми, словно ты успела изучить его тело вдоль и поперек.
Ладони Риана держали меня, как крылья, а своих пальцев я уже не чувствовала: они сделались одним целым с алтарем, и все мое тело было проводником магии. Крошечная искра родового дара внутри полыхала: наш резонанс отзывался во мне все сильнее, и в эту минуту я не была уверена, я или Риан ведем трещину все дальше вглубь материка, вставляя в нее невидимый воздушный клин, превращая в ущелье. Наполнится ли оно водой — или останется непроходимой преградой, пропастью, отражением горного хребта, уходящего вниз?
Неважно. Мы победили. Почти победили.
Я жадно смотрела в лицо Риана. В такие близкие темные глаза, в полуоткрытые губы. Я любила его в эту секунду — и едва удерживалась, чтобы не сказать об этом. Или это была не я, а наш резонанс, проводник наших отражений и тайных желаний? Риан ли желал от меня это услышать — или какая-то часть меня мечтала это сказать?
— Я не люблю тебя, — вместо этого прошептала я. — Даже не надейся.
— А если я тебя люблю? — прошептал Риан, нависая надо мной. — По-настоящему? Станешь моей?
— Уж точно не здесь, — выдохнула я, пытаясь сохранить последние остатки самообладания. Море шумело в ушах, трещина бежала по далекой границе, превращаясь в узкую щель, а потом в пропасть, каменные стены делались все выше, в провал упало первое дерево, потом второе…
И море хлынуло внутрь.
Я не сразу поняла, что по залу алтаря тоже бегут трещины, что с потолка сыплется каменная крошка. Молнии сверкали вокруг наших тел, бежали вниз по плечам и груди, ногам, животу, родовой алтарь вот-вот должен был взорваться под нами, и Гай и Сильвия все еще были без сознания.