Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты

Обама Барак

Правда в том, что растущее недовольство состоянием трущоб едва ли охватывало только белых. В большинстве черных кварталов законопослушные трудолюбивые жители в течение многих лет требовали более активной защиты со стороны полиции, так как понимали, что подвергаются куда большей опасности стать жертвой преступления. Можно часто слышать, как в частных беседах — за столом на кухне, в парикмахерской и после церкви — черные сокрушаются по поводу разрушающейся трудовой этики, плохого родительского воспитания, падения половой морали с такой страстью, что Фонд наследия гордился бы.

В этом смысле мнение черных о причинах хронической нищеты намного более консервативно, чем хотела бы это признать «черная» политика. Вы не услышите, чтобы черные использовали

такие обозначения, как «хищник», при описании молодого члена банды или «низшие слои общества» при описании матерей, получающих пособие, — слова, которые делят мир на тех, кто достоин нашего внимания, и тех, кто не достоин. Большинство черных, которые выросли в Чикаго, помнят коллективную историю миграции с Юга, как после прибытия на Север черные были загнаны в гетто рестриктивными условиями и действиями брокеров по операциям с недвижимостью и скопились в муниципальном жилом фонде, где школы не соответствуют нормам, парки недофинансируются, полицейская охрана отсутствует, а торговля наркотиками процветает. Они помнят, как хорошо оплачиваемые места придерживались для других групп иммигрантов, а «синеворотничковые» работы, на которые черные рассчитывали, улетучивались, так что прежде крепкие семьи затрещали под давлением и дети начали проваливаться в эти трещины, и, наконец, как настал переломный момент и то, что было грустным исключением, вдруг стало правилом. Они знают, что вынудило этого бездомного пить, так как он их дядя. А этот закоренелый преступник — они помнят его мальчиком, таким веселым и способным на любовь, так как он их двоюродный брат.

Другими словами, афроамериканцы понимают, что культура имеет значение и что эта культура формируется обстоятельствами. Мы знаем, что многие из жителей трущоб находятся в плену своей собственной саморазрушительной манеры поведения, мы знаем также, что эта манера поведения не врожденная. И благодаря этому знанию черные сохраняют убеждение в том, что если Америка найдет в себе волю, то обстоятельства для тех, кто находится в плену трущоб, могут быть изменены, индивидуальные отношения среди бедных трансформируются качественно и ущерб постепенно может быть восполнен, если не для этого поколения, то хотя бы для следующего.

Эта мудрость может помочь нам пройти дальше идеологических ссор и возобновить попытку решить проблему нищеты. Мы могли бы начать, вероятно, с признания того, что для снижения бедности прежде всего необходимо побудить девушек заканчивать школу и избегать заводить детей вне брака. В этом начинании школьные и местные общественные программы, которые уже зарекомендовали себя в снижении беременности подростков, должны быть расширены, но также и родители, духовенство и общественные лидеры должны более последовательно высказываться по этому вопросу.

Нам следует также признать, что консерваторы — и Билл Клинтон — были правы насчет социальной помощи в том виде, как она была организована ранее: отделив доход от работы и не требуя от получательницы пособия ничего, кроме терпимого отношения к навязчивой бюрократии и подтверждения того, что мужчина не проживает в одном доме с матерью его детей, старая программа помощи семьям с детьми-иждивенцами лишала людей инициативы и разрушала их самоуважение. Любая программа, направленная на снижение передающейся из поколения в поколение нищеты, должна сосредоточиваться на работе, а не на социальной помощи — не только потому, что работа дает независимость и доход, но и потому, что работа обеспечивает порядок, повышает достоинство и открывает возможности дальнейшего роста в жизни.

Но также надо согласиться и с тем, что одна только работа не обеспечит победы над нищетой. Реформа социальной помощи резко сократила по всей Америке число людей, получающих общественное пособие; увеличилось число работающих нищих, женщины то выходят на работу, то увольняются, обреченные трудиться на таких работах, которые не обеспечивают прожиточный минимум, вынужденные каждый день кое-как выискивать средства для подходящего дошкольного детского учреждения, недорогого жилья и

доступной медицинской ПОМОЩИ, и все равно в конце каждого месяца им приходится решать, как растянуть последний доллар, чтобы оплатить счет за продукты, счет за газ и купить ребенку новую курточку.

Расширенная программа налоговых льгот, предоставляемых получателям заработной платы, помогает всем низкооплачиваемым работникам и может иметь очень большое значение в жизни этих женщин и их детей. Но если мы всерьез хотим разорвать круг передающейся из поколения в поколение нищеты, тогда многим из этих женщин необходимо оказать дополнительную помощь, дав такие основные вещи, которые те, кто живет за пределами трущоб, часто считают само собой разумеющимися. Им надо больше полиции и более действенной полицейской охраны их районов, для них и их детей надо обеспечить хотя бы что-то похожее на личную безопасность. Им необходим доступ к общественным центрам здравоохранения, которые делают упор на мерах предосторожности, где, кроме прочего, заботятся о сексуальном здоровье, дают диетологические консультации и в отдельных случаях лечат от злоупотребления алкоголем или наркотиками. Им необходима радикальная реформа школ, которые посещают их дети, и доступные дошкольные детские учреждения, которые позволят им работать полный рабочий день или заняться образованием.

И во многих случаях им нужна помощь для того, чтобы научиться быть хорошими родителями. Когда дети трущоб дорастают до школы, они уже отстают — не могут сосчитать до десяти, назвать цвета радуги или буквы алфавита, не приучены сидеть спокойно или действовать в структурированной среде и зачастую имеют невыявленные проблемы со здоровьем. Они не подготовлены не потому, что нелюбимы, а потому, что их матери не знают, как дать им то, что необходимо. Хорошо разработанные правительственные программы — консультация беременных, регулярный доступ к педиатру, программы занятий для родителей и качественные программы обучения детей раннего возраста — уже доказали свою способность восполнить этот пробел.

И наконец, нам необходимо энергично заняться причинной зависимостью между безработицей и преступностью в трущобах. Принято считать, что большинство безработных мужчин из трущоб могли бы найти работу, если бы действительно хотели работать; что они лучше будут торговать наркотиками — рискуя жизнью, но имея шанс получить больше денег, — чем пойдут на низкооплачиваемую работу, которая соответствует их умению. Но на самом деле экономисты, изучавшие этот вопрос, и молодые люди, рискующие своей судьбой, скажут вам, что популярный миф не соответствует истине: на нижней и даже на средней ступени торговля наркотиками — это работа с минимальной зарплатой. Многим мужчинам из трущоб прибыльную работу не дает найти не просто отсутствие мотивации покинуть улицы, а то, что они нигде не работали, не имеют пользующихся спросом навыков, и все в большей степени несут пятно тюремного прошлого.

Спросите Мака, который дает молодым людям своего района второй шанс. Девяносто пять процентов его работников — бывшие уголовные преступники, включая одного из его лучших поваров, который за последние двадцать лет много раз был в тюрьме за различные преступления, связанные с наркотиками, и один раз за вооруженный разбой. Мак вначале платит им восемь долларов в час и потом доводит плату до пятнадцати. Желающие у него не переводятся. Мак первым признает, что у некоторых ребят, приходящих к нему, есть проблемы — они не умеют являться на работу вовремя, многие из них не привыкли подчиняться приказаниям старшего, так что текучесть бывает большой. Но, не принимая оправданий от нанятых им молодых людей («Я говорю им, что мне надо делать дело и, если они не хотят работать, у меня полно тех, кто хочет»), он видит, что многие быстро приспосабливаются. Со временем они привыкают к ритму обычной жизни: соблюдение графика, работа в команде, ответственность. Они начинают поговаривать о том, чтобы получить диплом об общем образовании, может быть, даже поступить в двухгодичный колледж. Они начинают стремиться к чему-то лучшему.