Дерзость – не порок

Дуглас Мишель

– Конечно. Это же часть игры.

Это не было похоже на игру. Перестало походить.

Белла подцепила кусочек лобстера и аккуратно опустила его в густой соус, повозила вилкой по тарелке. Капли соуса стекали с лобстера, и она слизывала их кончиком языка, пока они не достигали ее пальцев. Затем она провела языком по всему лобстеру с таким наслаждением, что у Доминика перехватило дух, и он уже не мог дышать, его воображение было распалено запретными фантазиями, в которых этот нежный розовый язычок играет с

его собственной разгоряченной плотью.

Ее взгляд пронзил его, и в этот миг он понял, что она хочет его. Что бы она там ни придумывала, этот ужин – этот соблазнительный, околдовывающий ужин – был задуман в его честь. Ему стоит только подняться, притянуть ее к себе, и она отдастся. С готовностью, желанием и страстью.

В венах бушевал огонь. Переспать с Беллой? Казалось, ничто не доставит ему большее удовольствие. Он хотел этого больше всего на свете, и желание его никогда не было таким сильным.

Доминик смотрел в ее глаза, и в душе у него сражались желание и разум. Мужчина может пропасть в глубине этих глаз, в фантазиях, нашептанных этими губами. Мужчина может потерять душу, лишиться всего… в том числе свободы. Такова будет цена за ночь с Беллой.

Эти мысли не погасили пылавший в нем огонь. Не облегчили неослабевающее желание в паху. Он смог лишь отвести свой взгляд от ее глаз и чуть выпрямиться на своем стуле.

Он не отдаст свою свободу. Белла была из тех женщин, что ищут «вечной» любви. Он не верил в вечное там, где дело касалось женщин. Уже через пару дней он рвался на свободу.

Он даже не был готов завести собаку.

– Доминик?

Он посмотрел на нее:

– Вы отдаете себе отчет, что делаете?

– Конечно, я знаю, что делаю, Доминик. – Слова вылетали как пули. – Я пытаюсь соблазнить вас. У меня получается?

– Этого не будет.

Белла справилась с паникой. Что она сделала не так? Она все тщательно продумала – наряды, меню, вино, фоном негромкий джаз. Она даже заперла Минки у себя в комнате.

Глаза Доминика загорелись предвкушением, как только он увидел ее такой.

– Что я сделала не так? – спросила она, когда он направился к выключателю.

Комнату мгновенно заполнил свет; хватит этих двусмысленных свечей.

Он провел руками по голове, взъерошив волосы. Ей так захотелось пригладить их.

– Вы не сделали ничего плохого, – произнес он.

– Отлично, этого не будет. Выпустите, пожалуйста, Минки из моей комнаты. – Белла наклонилась и задула свечи. Сбросила туфли и взяла кувшин с холодной водой и пару стаканов из кухни. – Но мы, по крайней мере, можем поужинать?

Он застыл в нерешительности. Выпустил кошку. Минки метнулась к Белле и начала настойчиво мяукать.

– Конечно, для тебя тоже есть омары, принцесса Минки, – ворковала она, кладя маленький кусочек омара на тарелочку и ставя на пол перед кошкой.

Развернув

салфетку и разложив ее на коленях, она взглянула на Доминика:

– Это дорогущая еда. Не дайте мне скормить ее всю Минки.

Она взяла нож и вилку – хватит есть пальцами, – начала резать нежное мясо омара. Она закрыла глаза, прожевала и проглотила кусочек.

– Да. – Она открыла глаза и покачала головой. – Это действительно вкусно. Морепродукты в Ньюкасле потрясающие.

Выругавшись, Доминик вернулся за стол. Белла сконцентрировалась на еде и изо всех сил старалась не смотреть на сидящего напротив мужчину. Она фыркнула. После этого вечера он уже никогда не усомнится в ее упорстве.

– Что? – спросил Доминик.

– Знаете, что хотел сделать наш глупенький кавалер?

– Что?

– Он хотел, чтобы я сделала фруктовое желе, в котором будет спрятано кольцо невесты.

Он смотрел на нее:

– Дурацкая идея?

Она закатила глаза.

– Ну, конечно! Мало того что это негигиенично и может испортить еду, так она еще может проглотить кольцо или сломать себе зуб.

– Я могу представить, что визит в отделение неотложной помощи не будет способствовать романтическому настрою.

– Точно. И даже если обойдется без происшествий, то кольцо будет все покрыто заварным кремом, фруктовым пюре и, – она умышленно пожала плечами, – это будет выглядеть тошнотворно.

– Тошнотворно?

– Да, это очень точный гастрономический термин.

Он засмеялся. Они доели омара и салат.

– Вы знаете, – начала Белла, кладя нож и вилку и отодвигая тарелку, – некоторые люди решаются на самые смелые и диковинные поступки, когда делают предложение.

– Например?

Она отвела взгляд от его рук и пожала плечами:

– Ну например, делают предложение в прямом эфире перед тысячами телезрителей.

– Это тоже дурацкая идея?

– Мне бы очень не понравилось. Это попахивает шантажом – никакая женщина не посмеет отказать в прямом эфире. Если она не примет предложение, то вся страна будет проклинать ее. Высокий коэффициент душевного дискомфорта. Низкий коэффициент романтики. – Она собрала тарелки. – Десерт? Я сделала клубнику в шоколаде, но сейчас как-то не хочется. В холодильнике есть торт с шоколадной глазурью и лимонный кекс.

– Лимонный кекс, – повторил Доминик. Он показал на неоткупоренную бутылку шампанского. – Вы позволите?

Она покачала головой:

– Я поставлю ее в холодильник, открою по другому случаю, если вы не хотите выпить бокал.

– Нет, нет. – Он отдал ей бутылку. – А как вам предложение руки и сердца, прочерченное самолетом в виде дымовой надписи?

Белла вернулась, неся тарелки с десертами, села и положила кусочек торта в рот, как бы размышляя над вопросом. Наконец она кивнула: