Десант. Повесть о школьном друге

Шмерлинг Семен Борисович

2

Через много лет после войны Рина, точнее, уже Октябрина Тимофеевна Иванова вместе с мамой Леопольда станет перебирать семейные архивы Некрасовых - фотографии, документы, письма - и среди них найдет одно письмо, написанное в сентябре 1939 года. Сын послал его матери, находящейся в отъезде. Рина прочтет его и поразится взрослости шестнадцатилетнего Ляпы, зрелости его мысли, продуманности планов на будущее. Вот что он писал:

«…Прошло уже пять дней, как я, весело отгуляв свой отпуск, вновь посетил школу, зовясь «девятиклассником». Но за эти пять дней было много событий,

вдохновляющих меня, которыми хочется с тобой поделиться.

Во- первых, на днях закончилась внеочередная сессия Верховного Совета СССР, на которой с докладом выступил Маршал Советского Союза товарищ Ворошилов. Он предложил Законопроект о воинской обязанности (этот проект уже утвержден и был опубликован в газете как Закон), по которому юноши, окончившие десять классов средней школы, должны обязательно идти служить в армию.

Так что мы, то есть я и мои одноклассники, после 10 класса идем служить. Этот закон меня волнует и радует. Волнует потому, что я боюсь за время пребывания в армии забыть часть курса, а радует потому, что мне хочется знать и эту сторону жизни, чтобы и вообще иметь представление о ней и быть готовым к ее превратностям.

Чтобы как следует подготовиться к службе, я занимаюсь спортом, военным делом, причем усиленно. Кроме того, стараюсь и школьный материал усвоить как можно лучше, чтобы не растерять его по дороге в вуз, а может быть, и в военную академию.

Во- вторых, взоры всего мира прикованы сейчас к Западной Европе, в которой началась вторая империалистическая война. Несомненно, что эта война имеет большое значение как для нас, так и для других стран… В общем, через два года я -красноармеец, а потом, может быть, и командир».

…Да, в школьные годы, Рина хорошо это знала, Леопольд и его друзья-одноклассники готовились к службе в Красной Армии, к боевым испытаниям. Еще в младших классах по-мальчишески горячо и наивно они собирались на войну. Ребята были прямо-таки помешаны на оружии. Бегали в музей смотреть шпаги, сабли и револьверы, часами торчали у ворот ближайших казарм, дожидаясь, когда появится строй красноармейцев с винтовками. Повсюду - на чердаках, в подвалах, в старых сараях - им чудились таинственные клады с оружием. И были несказанно рады, когда Боря Горский в полуразвалившемся флигеле нашел ржавый револьвер «бульдог» и артиллерийский кинжал «бебут». Револьвер ходил по рукам, с него сдирали ржавчину, смазывали, и все надеялись найти к нему патроны.

Девчонки все-таки взрослее мальчишек, они посмеивались и над «бульдогом» без патронов, и над очередной затеей ребят, когда те в шестом классе с важностью и тайно (хотя об этом знали даже девочки) стали копить деньги на дорогу в предвидении возможного побега на войну. Только двое-трое из ребят умели сами зарабатывать, занимаясь репетиторством с младшеклассниками, а Ляпа - мастер на все руки - ходил куда-то на Серпуховку, в мастерскую, помогал чинить примусы и керосинки. Остальные экономили на желудке, отдавая в общую кассу пятаки и гривенники, полученные от родителей на завтраки, и обходясь бутербродами с повидлом.

Всех одноклассников волновала война в Испании, Едва ли не на каждой перемене обсуждался ход сражений под Мадридом, Теруэлем, Уэской, в Гвадалахаре. «Но пасаран!» - повторяли пионеры, по-республикански поднимая руки, сжатые в кулаки («Они не пройдут!»).

С какой завистью и гордостью смотрели ребята и девчата на пришедшего в школу молодого красноармейца с вишневым орденом Красной Звезды на груди. Ведь он заслужил его в боях на Хасане!

С годами все серьезнее становилось отношение мальчишек к армии и военной службе, к защите Родины. Это особенно

остро почувствовалось в седьмом классе, когда ребятам необыкновенно повезло. В составе сводного полка пионеров Москвы они участвовали в Первомайском военном параде. Девочки во все глаза смотрели на них, когда те выстроились в школьном дворе. Как были они красивы. Одеты в зеленую юнгштурмовскую форму. В руках у них были, правда, не винтовки, а палки с красными флажками, но держали их крепко и ловко, как настоящее оружие. Головы были покрыть; касками, правда, не стальными, а из папье-маше, но выглядели они словно подлинные боевые каски.

Ребята не уставали повторять свои рассказы о военном параде. Как сомкнутым строем прошли по Охотному ряду и на Красной площади заняли свое место неподалеку от Исторического музея. Подумать только, они видели колонны танков у гостиницы «Москва», стройные ряды дивизий и военных академий, пулеметные тачанки и эскадроны конницы. Из Спасских ворот на прекрасном коне выехал Ворошилов и напротив Мавзолея встретился с Буденным, Прокатилось тысячеголосое «ура!», и у ребят замерли сердца. Как в сказке, вырос перед ними крепкий, коренастый человек, прославленный полководец. Влитый в седло, он внимательно оглядел пионерский строй и обратился к трепещущим от несказанной радости ребятам:

–  Здравствуйте, юные ленинцы.

–  Здраст!
– как могли, дружно ответили пионеры.

–  Поздравляю с международным праздником трудящихся - днем Первого мая.

–  Ура-a-a!
– взвились мальчишеские голоса. Причастные к бессмертной славе Красной площади, безмерно счастливые, они старательно чеканили шаг, держали равнение и в строгих колоннах-«коробках», как настоящие воины, прошли торжественным маршем мимо Ленинского Мавзолея.

Разве такое можно забыть!

В девятом классе дружно занимались в оборонных кружках. Помнится тир - душноватый, пропахший порохом подвал старинного кирпичного дома в Бабьегородском переулке. Здесь учились стрелять. Укладывались на пыльные соломенные маты и, прижавшись разгоряченной щекой к прикладу трехлинейки, целились в кольчатую мишень, освещенную тусклой лампочкой. Под низкими сводами гулко стучали выстрелы. Некрасов - с детства охотник - стрелял уверенно, метко и помогал товарищам.

–  Левый, левый глаз закрывай, - шептал он Рине.
– Не дергай за крючок, спокойнее.

На районных стрелковых соревнованиях школьников Некрасов не раз представлял 7-ю образцовую. Он одним из первых сдал нормативы на значки «Юный ворошиловский стрелок», ПВХО, БГТО. В девятом классе, занимаясь по вечерам, окончил курсы противохимической защиты и, хорошо изучив все признаки отравляющих веществ, противогаз, защитные костюмы, вел оборонный кружок в младших классах.

Леопольд окреп, оставил костыль, ходил по дорожкам легко и свободно, и Рина узнавала в нем прежнего спортивного Ляпу. Однажды - это было в последних числах июля - она не застала его на условленном месте в саду. Кинулась в госпиталь и спросила у знакомой медсестры, где Некрасов.

–  Утром выписался, - ответила медсестра.
– Отбыл в свое училище.

Расстроенная - когда-то еще увидятся?
– Рина вернулась к себе на Большую Полянку. И в тот день, и в последующие, на аэродроме и дома, думала о нем, тосковала, надеялась отпроситься и съездить в Хлебниково. Но пока это не удавалось. Прошла неделя. Поздним вечером, утомленная работой, она вошла к себе в квартиру и вдруг увидела Леопольда. В новой, тщательно отутюженной форме, с блестящей медалью, спокойный и радостный, он беседовал с ее мамой, Марией Васильевной. Рина почувствовала, что судьба его определилась так, как он хотел.