Дешевая магия
Шрифт:
Наконец появилась Саванна — как раз когда я ставила Кортесу припарку.
— Не ждите, что я скажу, будто мне жаль, — заявила она, стоя в дверном проеме ванной. — Мне не жаль.
— Ты… Ты знаешь, что ты сделала? — Я вышла из ванной и отодвинула занавеску на ближайшем окне. — Ты это видишь? «Скорые»? Фельдшеров и медсестер? Люди страдают, Саванна. Невинные люди.
— Им не следовало здесь находиться. Глупые люди. Кому до них есть дело?
— Мне есть до них дело! — Я сорвала повязку с руки. — Предполагаю, что и на меня
Я схватила ее за плечи и развернула лицом к Кортесу, затем показала на его разбитые губы и раненый бок.
— На это тебе тоже наплевать? Этот человек находится здесь, чтобы помогать тебе, Саванна. Помогать тебе. Его могли бы убить, пока он пытался снять твое заклинание.
— Я его об этом не просила. Если вы двое пострадали, то сами виноваты. Нечего было туда выходить.
— Ты… — у меня не хватало слов. — Убирайся в свою комнату, Саванна. Немедленно.
У нее в глазах блестели слезы, но она только топнула ногой и гневно посмотрела на нас.
— Мне не жаль! — заорала она. — Нисколько! После этого девочка побежала в свою комнату.
ВСЕ О ЕВЕ
— Мне очень жаль, — сказала я, когда мы вошли в гостиную. — Я знаю, что должна как-то держать ее в руках, на самом деле должна. Я продолжаю повторять себе, что уже добилась успехов, учу ее сдерживаться, но затем происходит что-то подобное сегодняшнему и становится очевидным, что я ничему ее не научила.
Я рухнула на софу. Кортес уселся в кресло, передвинув его таким образом, чтобы смотреть на меня.
— Ей не нравятся люди, — продолжала я. — Она ненавидит Шабаш. Вероятно, она ненавидит меня. Иногда я задумываюсь, почему она все еще здесь остается.
— Потому что так ей велела мать. Ева перед смертью сказала Саванне, что если с ней что-то случится, Саванне следует найти Шабаш и прибиться к нему.
— Кто это тебе сказал?
— Саванна. Мы беседовали с ней сегодня вечером. Ее кое-что беспокоит, и она надеялась, что я могу замолвить за нее словечко.
— Что она сказала? Нет, позволь мне догадаться: я — прекрасная опекунша, я ее понимаю, и я всегда знаю, что нужно сделать и сказать.
Кортес слегка улыбнулся.
— Она признала, что вы не всегда ладите. Естественно, она говорит, что ты ее не понимаешь, не даешь ей достаточно свободы, пытаешься, ее все время защищать — все то, что каждый подросток обычно говорит о взрослом. А ты знаешь, что еще она сказала? У тебя есть потенциал.
— У меня… — я не смогла сдержать смешок. — У меня есть потенциал?
— Не нужно воспринимать это слишком близко к сердцу. Саванна утверждает, что и у меня тоже есть потенциал. Ни один из нас пока не отвечает ее стандартам, но, по крайней мере, в нашем случае есть надежда.
Я уставилась на занавески.
— Тем не менее, потенциал или нет, я не думаю, что Ева
— Не так поздно. Так ты говорила?…
Я колебалась. Мне хотелось продолжать. Может, усталость снизила мои защитные рефлексы. Или может, Кортес казался тем, с кем я могу поговорить.
— Иногда… я задумываюсь, не правы ли Старейшины. Может, я на самом деле ставлю Шабаш в опасное положение, держа здесь Саванну.
— Ты имеешь в виду, что хочешь подыскать кого-то, кто бы ее взял?
— Боже, нет. Я имею в виду, что мы обе — не исключено — ставим в опасность Шабаш, продолжая жить здесь. Что мне следует уехать и забрать ее с собой. Только я не могу. Это… моя жизнь — Шабаш, место Главной Ведьмы. Я хочу… я хочу… — я почувствовала, что говорю излишне эмоционально, и что щеки у меня горят, но ничего не могла поделать. — Я хочу многое сделать. Я не могу уехать.
Сказав это, я отвернулась, смущенная своим срывом. Мне нужно было высказать все, что накипело, остановиться я не могла.
— Что касается Саванны, то я хочу показать ей, как использовать ее силу во благо, — продолжила я. — Только иногда, как например, сегодня вечером, у меня опускаются руки. Я не могу заставить ее понять разницу между добром и злом, хорошим и плохим. Я не могу добиться того, чтобы ее волновали окружающие.
Кортес бросил взгляд в сторону комнаты Саванны.
— Может, стоит загородиться? — предложил он.
Я кивнула. Установка звуконепроницаемого барьера, за которым двое могут разговаривать, не беспокоясь, что их кто-то подслушает, относится к магии ведьм. Однако его должны устанавливать одновременно оба беседующих, что мы и сделали. У Кортеса с первой попытки не получилось, но он попробовал еще раз — и все сработало.
— Что ты знаешь о Еве? — спросил он.
— Ее выгнали из Шабаша за использование черной магии. Но после этого… не знаю. Думаю, все было не так страшно, если задействовали бы Совет, — я покачала головой. — А так просто нашли предлог. Мы знали, что она занимается нехорошими делами — не слишком плохими, чтобы привлекать внимание Совета, но она определенно применяла ритуалы черной магии. Ну… мы не можем следить за всеми, приходится выбирать…
— Случаи, которые требуют вашего внимания. Тебе не нужно мне это объяснять, Пейдж. Хотя это и трудно, иногда приходится отказаться от преследования тех, кто принес наибольший урон, и выбирать сражения, которые можешь выиграть. Да, Ева занималась черной магией. Не просто черной — самой черной. Однако она фокусировалась не на ее использовании, а на обучении ей других заклинателей, ведьм, колдунов, кого угодно, кто ей заплатит.
— Обучении? Почему? Кортес пожал плечами.
— Это очень прибыльное дело. Нужную информацию очень сложно получить из обычных источников.