Деспот

Шагаева Наталья

Не подчиняюсь. Ноги не слушаются.

— Диана, не нужно сопротивляться. Я не хочу, чтобы наш вечер превратился в насилие. Отключи голову, просто делай, как я велю.

Развожу ноги, чувствуя, как по телу идет дрожь. Юсупов вынимает из пакета чёрную бархатную коробку, открывает ее, вынимая цепочку с кулоном. Это не просто цепочка. А переплетение палочек и бусинок из белого золота, на конце которой кулон в виде капли из большого изумруда. Красиво. Юсупов молча надевает на меня цепочку и укладывает кулон в ложбинку между грудей.

Любуется своим творением.

— Изумруды подходят к твоим глазам. Видела бы ты себя сейчас моими глазами… — не договаривает, выдыхая. Скольжу глазами по телу мужчины и понимаю, что он возбуждён. Брюки в районе паха натянуты. Внушительно натянуты. Юсупов следит за моим взглядом и ухмыляется. — Да, девочка моя, ты меня заводишь. Вся эта постановка больше для тебя.

— Для меня? — переспрашиваю, не понимая. Я этого не просила.

— Да, Диана. Я делаю так, чтобы ты тоже получила удовольствие. Мне важно разделить свой кайф с тобой.

Не отвечаю.

Пока он вынимает из пакета еще коробку, я прикрываю глаза и начинаю понимать, почему для меня. Я представляю себя его глазами. Я голая, на мне только тонкий кружевной пеньюар, ноги расставлены, руки связаны, между грудей сверкает изумруд. Судя по тому, как горят мои щеки, лицо краснеет. И дыхание рвётся, отчего грудь колышется, по коже постоянно бегут мурашки. И мужчина этим наслаждается. Как только я это явно представляю, ощущаю, как живот начинает тянуть от возбуждения.

Сглатываю. Меня не насилуют, но это тоже насилие. Долгое, мучительное и ментальное. Насилие над психикой.

Открываю глаза и вижу в руках Юсупова какую-то непонятную белую штуку, которую он обрызгивает антисептиком. Это…

Это что-то из интимных игрушек. Не совсем понимаю, что это, но…

Белая изогнутая силиконовая штука, один конец толстый, каплеобразный, а второй – плоский, маленький.

Юсупов медленно опускается передо мной на корточки, берет с дивана тюбик, похожий на крем, выдавливает себе на пальцы немного прозрачной жидкости и прикасается ей к мой промежности.

Вздрагиваю. Смазка холодная. Кусаю губы, поскольку его пальцы медленно и аккуратно размазывают гель по складкам. Слышу, как дыхание Юсупова тоже сбивается. Он наклоняется и целует мои бедра, водит губами по коже, целует и снова скользит губами, глубоко вдыхая.

Всхлипываю, дергаюсь, когда его сильные пальцы неожиданно резко врываются в мое лоно. Это шокирует. Но несёт новую волну возбуждения. Контраст его нежных губ и грубых пальцев во мне не оставляет шансов на пустоту и отстранённость. Тело реагирует, очень остро. Может, виной этому долгое отсутствие секса в моей жизни, или долгая прелюдия и антураж от Юсупова, или…

Выключаю голову, прекращая анализировать. Его пальцы в смазке скользят внутри меня, трахая, а губы продолжают нежно ласкать мои ноги. И чем сильнее я завожусь, тем сильнее мне хочется плакать. Я и правда безвольная кукла.

Юсупов отпускает меня, снова

не доводя дело до конца, вынимает пальцы, но вместо них вводит в меня толстый конец игрушки. Пытаюсь сжать ноги, но его сильная рука не позволяет, снова их распахивая.

— Не сопротивляйся. Это чудный девайс. Тебе понравился. Ты будешь его любить.

А мне кажется, я уже все это ненавижу. Кусаю губы до боли, чтобы не выдать стон и не дать ему реакции.

Другой конец игрушки ложится на мой клитор, прижимается, и я сжимаюсь, снова вздрагивая, когда эта штука вакуумом присасывается к самой чувствительной точке. С моих губ против воли все-таки срывается всхлип.

— Да, ты это чувствуешь.

Мужчина берет с дивана маленький пульт и отходит от меня, снова садясь в кресло. Мне хочется откинуться на спинку дивана и прикрыть глаза, чтобы не чувствовать на себе его чёрный взгляд. Но связанные за спиной руки не позволяют этого сделать. Как и не позволяют вынуть из себя штуку, которая растягивает изнутри и несёт горячие волны по телу.

— А-а-а-а-а … — издаю стон, когда штука на клитор начинает слегка вибрировать, но тут же до боли закусываю губы. Ноги начинают дрожать, а дыхание – рваться. Очень чувствительно. Этому невозможно противостоять и заставить себя ничего не чувствовать. Сжимаю ноги, но действие только усиливает возбуждение. Тут же развожу снова, раскрываюсь, потому что так легче пережить эту невыносимую вибрацию.

— Очень красиво, — хрипло произносит Юсупов. — Не сопротивляйся, принимай.

Зажмуриваю глаза, потому что вибрация на секунду увеличивается, вызывая мой вопль. Становится жарко, по спине скатываются капельки пота, ноги продолжают неконтролируемо дрожать. Голова кружится, словно я под кайфом. Дышать нечем, глотаю воздух, стискивая пальцы на руках. Мышцы лона сжимают вибратор внутри меня, который растягивает.

Все резко прекращается.

Открываю глаза, пытаясь надышаться, и смотрю на Юсупова поплывшим взглядом. Он, словно дьявол, ведёт меня к греху, к падению. Да я уже у его ног, как он и хотел.

Дура, я наивно полагала, что отдам ему свое тело, но не буду ничего чувствовать. Он буквально выдирает из меня эти чувства. Нагло, бесцеремонно извлекая из меня все, что хочет.

— Хочешь ещё?

Отрицательно кручу головой. И вибрация снова бьёт в нужное место, извлекая из меня стоны, вынуждая открывать рот и замирать в немом крике.

Снова останавливается, когда я выгибаюсь.

— Еще?

— Нет! — уже с яростью выкрикиваю я. Хотя на самом деле хочу. Я хочу, чтобы он довёл дело до конца и, наконец, взорвал во мне этот ком болезненного возбуждения.

— Я буду продолжать, пока ты не сдашься, Диана.

Вибрация снова раздражает уже, кажется, каждый нерв в моем теле. Внутри меня настолько мокро и горячо, что становится стыдно. Но все также быстро прекращается. Несколько секунд передышки, и повторяется снова.