Дестроер (Тропа войны)
Шрифт:
Ван Рикер покачал головой:
– Не годится, парень. Зарядка нужна всем. Неважно, в какой ты форме.
Она продлевает жизнь.
– Жизнь...
– повторил Римо.
– Вот о ней-то я и хотел с тобой поговорить.
– Послушай, - предложил Ван Рикер, - если хочешь, я составлю для тебя комплекс упражнений. Немного гимнастики, бег трусцой... Тебе поможет.
Как ты бегаешь?
– Смотря на какую дистанцию.
– Например, на милю.
– За три минуты, - сказал Римо.
Ван Рикер
– А если честно?
– За три минуты, - сказал Римо.
– Мировой рекорд - четыре минуты, - сказал Ван Рикер.
– А мой мировой рекорд - три.
– Ну, как знаешь, - сказал Ван Рикер, видя, что Римо не разделяет его страсть к бесполезным упражнениям.
– Но все-таки советую. Зарядка делает чудеса. Ты поверишь, что мне пятьдесят шесть?
– Ты жил полной жизнью?
– Да, - ответил генерал.
– А ты был счастлив?
– спросил Римо, подходя к загорелому человеку поближе.
– Был. Исключая пару последних дней. Усмирение этой адской машинки снова сделало меня счастливым.
– Счастливым?
– переспросил Римо, делая еще один шаг.
– Да, сэр, - ответил Ван Рикер.
– Сейчас "Кассандра" безопасна... Ее может запустить, к примеру, только крупный артиллерийский снаряд.
– Артиллерийский снаряд?
– Да. Но он должен быть достаточно крупным. Хотя бы стапятидесятипятимиллиметровым.
Римо вздрогнул и остановился как вкопанный:
– Такой снаряд может ее запустить?
– Думаю, да. Но для этого требуется точное попадание. Эй, ты куда?
– На поиски стапятидесятипятимиллиметрового орудия, - бросил через плечо Римо.
В дверях Римо столкнулся с Чиуном.
– Если найдешь пушку, отдай ее генералу, - сказал Чиун.
– Он хочет найти новый способ взорвать собственную страну.
Римо выбежал на улицу, залитую теплыми лучами утреннего солнца.
Он негодовал. Все, что требовалось для запуска "Кассандры" - это стапятидесятипятимиллиметровая пушка, которая была у индейцев Апова. Они готовы пустить ее в ход, если Римо не доставит им завтра утром членов Партии Революционных Индейцев.
Римо разыскал Брандта в супермаркете "Биг Эй", где он отчитывал нескольких женщин за то, что они мяли рулоны туалетной бумаги. Гора рулонов возвышалась почти до самого потолка.
– А почему нельзя ее менять? Она же мягкая?
– поинтересовался Римо.
– Нельзя, - ответил Брандт, - мягкого в ней только воздух между оберткой и рулоном. Сама по себе она похожа на наждак.
Глядя на гигантскую гору, Римо заметил:
– Ты должно быть, продал уже много.
– Нет, - ответил Брандт.
– Но парень, у которого я ее купил, продал действительно много.
Он засмеялся, довольный своей шуткой, а потом поинтересовался:
– Ну как дела?
– Я
– У меня нет времени, - ответил Брандт.
– Я занят делом.
– К черту дела, нам надо решать мировые проблемы.
– Ты и решай. А я буду думать, как мне получить недельную выручку. Если я не буду следить за прилавками, мои служащие обдерут меня, как липку. Завтра утром эти слюнтяи из Партии должны быть у меня, или мы взорвем все к чертовой матери.
– Сколько человек тебе надо?
– Всех, - сказал Брандт.
– А что ты собираешься с ними делать?
– Сначала устроить хорошую головомойку. А потом повесить.
– Но это противозаконно, - сказал Римо.
– Плевать мне на закон. Эй, там, не трогайте бумагу! Плевать на закон.
Они оскверняют нашу церковь, и закон позволяет им это. Но меня бесит еще больше то, что на них смотрят люди со всего мира и думают: вот они какие, индейцы. Мы должны прекратить безобразие. Они нужны мне все до единого человека. Хороший партиец - мертвый партиец.
– Может, тебе хватит Пети и Косгроув?
– Нет. У меня трещит башка от танцев и пения Косгроув. А Пети будет так пьян, что не почувствует, что его повесили. Мне нужны и все остальные.
– Ладно, я постараюсь. Но что, если у меня не получится? Вообще-то твоя пушка стреляет?
– Хочешь поспорить?
– Как это пушка, из которой никогда не стреляли, может выстрелить?
– Из нее стреляли, - сказал Брандт.
– Да?
– Целый год раз в неделю.
– А для чего?
– Мы купили ее у военных. Мы смотрели в теленовостях на все эти демонстрации и безобразия в городах и решили, что они могут докатиться и до нас. Мы должны быть готовы защитить наш город от мятежников.
– Вот бы взглянуть на эту пушку, - сказал Римо.
– Сначала ты услышишь ее. Завтра утром. А потом, если ты будешь здесь, я покажу ее тебе. Слушай, парень со смешным именем, они нужны мне все.
До единого.
– Хорошо. Ты их получишь, - пообещал Римо.
– Не трогайте туалетную бумагу!
– заорал Брандт, отворачиваясь от Римо и угрожающе надвигаясь на шестидесятилетнюю индеанку в джинсах и мокасинах. Она подождала немного, затем швырнула в него упаковку бумаги и пошла к выходу.
Римо оказался на солнечной улице, испытывая к себе глубокое отвращение. Доставить одного человека в нужное время и в нужное место - для этого требовалась лишь определенная изобретательность. Но доставить Брандту сорок человек среди бела дня - дела явно невыполнимое.
Римо зашел в небольшой муниципальный парк с аккуратно подстриженными газонами и цветами, посаженными в геометрическом порядке, в центре которого возвышался большой деревянный памятник ветеранам Апова. Он сел на скамейку и задумался.