Десять богов Гойнзала
Шрифт:
В это время началась битва! Орущий боевые ругательства Вейкинкакан совершил громадный прыжок вперед. Казалось, ему не понадобится даже оружия, он растопчет гномов голыми ногами. Однако те, ничуть не испугавшись атакующей горы мышц и оружия, одновременно взмахнули своими дубинками. С них сорвались голубые лучи, скрестившиеся на лбу охотника. Тот громко икнул, выронил и нож, и топор, и, отшатнувшись, уселся у стенки. Мру заверещал раненым зайцем. За мгновение, пока гномы любовались своей работой, он успел метнуть в них горсть какой-то пыли. Достигнув среднего, пыль ярко вспыхнула. Визжащие собратья пораженного отскочили от него прочь. Средний гном коротко и глухо ухнул. Его объятое пламенем
– Так упокойся же с миром!
– прогнусавил Шуба. Лучи хищно потянулись к колдуновой голове, однако Мру в последний момент наклонился, встав на четвереньки. Лучи ударили в стену за его спиной, где немедленно вырос огромный ледяной язык, который с треском сполз на пол и сковал конечности Мру, как колодками.
– О! Отличная поза!
– похвалил Пояс. Гномы неожиданно хрипло рассмеялись. Гахлук, дрожа, стоял как раз посередине между зажатым в согнутом состоянии колдуном и спокойно сидящим Вейкинкаканом. Последний с глупой улыбкой слизывал текущую из носа жидкость и с удовольствием причмокивал.
– Что с ним? Почему он не сражается?
– воскликнул Гахлук.
– Мозги ему заморозили, - пояснил Шуба.
– Он теперь полный идиот!
– Не знаю!
– плаксиво ответил на тот же вопрос и в то же время Мру.
– Не стой, болван!
– А что делать? Бежать?
– Нет! Спаси меня, недоносок, пожалуйста!
Гахлук хмыкнул. Даже страх его временно пропал. Колдун просит его о помощи - вот какие настали времена. Он сделал шаг вперед. Гномы тут же прекратили смех и пустили в ход свои дубинки. Гахлук разом потерял всю спесь и снова стал испуганным мальчишкой. Он присел и сжался в комок. Лучи вонзились ему в бок и в плечо, естественно, прикрытые Шубой. Из них обоих вышла целая стая юрких искорок, которые принялись шнырять по шерсти в разных направлениях.
– Встань и вытяни руки вперед!
– приказал Шуба, почему-то шепотом.
– Нет!
– истерично вскрикнул Гахлук. Мягкая сила его говорящей одежды сделала все сама. Пока гномы ошарашенно разглядывали не поддающегося магии противника, Шуба метнул ответ со своих рукавов. Это походило на две искрящиеся в лунном свете струи снега. Они достигли тел гномов и взорвали их с оглушительным звонким грохотом. От обоих карликов остались только нижние куски ног.
– Оба-на! Все просто.
– Гномы - это "фи"!
– заявил Пояс.
– Мне их совсем не жалко. Они лишены и толики шарма. Никакой чувственности и размножаются, произрастая из сугробов. То ли дело нимфы, подруги моей бывшей хозяйки! Они столь искусны в любви, что могут доставить удовольствие...
– Заткнись!
– проорал Гахлук.
– Да я и так молчу!
– удивленным и еще наполненным страхом голосом отозвался Мру.
– Вот так, сынок, не слушаться старого мудрого Шубу. Зачем ты надел на себя эту переросшую резинку от трусов?
– Кого? От чего?
– Неважно, забудь. Я имел в виду, что от него нет нисколько толка, одна лишь бесконечная, тупая похотливость.
– Позвольте, позвольте!
– обиженно возразил Пояс.
– Никакого толка? Он почти ничего не ел, а целый день неутомимо несет изрядный груз за этими, которые идут налегке, но хорошо покушавши.
– Хочешь сказать, будто дал ему нечеловеческую силу? Так на это и я ох как горазд.
– Шуба презрительно цыкнул.
– А летать ты можешь?
– Кому это на фиг надо?
– Ты умеешь
– недоверчиво воскликнул Гахлук.
– Да... Но не я, а мы с тобой, и даже та шерстяная тряпка, на тебе надетая, полетит, коли не снимешь. И, самое главное, я подарю тебе незабываемое и неповторимое удовлетворение в любви!
– О, нет! Этим я уже сыт по горло, - сморщился Гахлук, вспомнив их с Весной последнюю "близкую встречу".
– Нет, ты не понял! Сейчас я говорил не о плотской, а о прекрасной, боготворимой духовной любви!
Шуба глумливо загоготал:
– Еще большая фигня!
Гахлук был с ним согласен.
– Кому это нужно?
– В тебе не будет злобы...
– Разве ж это хорошо? Да ладно, если ты умеешь летать, то я тебя оставлю.
– Глупец!
– Пояс тяжело вздохнул и затянул песенку об оргии, которую устроили на поляне десять медведей.
– Эй!
– хрипло крикнул Мру.
– Маленький стервец! Ты, сволочь! Да знаешь ли ты, что я сделаю с тобой? Выращу рога на лбу, хвост на заду, копыта на руках! А ну, освободи меня поскорее.
– Ты оставишь так все его выкрики?
– спросил Шуба.
– Ха! Он ведь колдун. Знаешь...
– Ну так пускай попробует расколдуется, если настолько грозен!
– Не хочу этого дожидаться.
– Глупец! На тебе Пояс Богов и Шуба Богов...
– Только сам-то я не бог!
– Да, ты тупая скотина.
Гахлук взял топор и расколол лед, сковывавший Мру. Тот первым делом отвесил своему освободителю хорошего пинка.
– Урод! О чем ты думаешь? Совсем свихнулся от страха. Городил тут какую-то чушь, - колдун вдруг схватил рукав Шубы и тщательно ощупал шерсть.
– Слыхал я, что трением из меха можно добыть искры волшебного огня, но не верил. А это сущая правда! Повезло нам...
Он сосредоточенно оглянулся.
– Ох, дьявол и демоны! Нужно расколдовать Вейкинкакана.
– А мне он и так нравится, - сказал Гахлук.
– Эй, Какан, у тебя в башке туман.
Он отвесил глупо щерящемуся охотнику звонкую "пиявку". Тот обиженно заплакал.
– Пошел прочь, дурак!
– Мру достал кружку, в которую сложил небольшую кучку щепок, найденных в мешке Вейкинкакана. Туда же он добавил дурно пахнущую жидкость из пузырька, и потом поджег получившуюся смесь. Получился столб холодного желтого пламени. Мру бросил в него щепоть порошка и наклонил голову послушного охотника прямо в огонь. Сначала Вейкинкакан задергался, пытаясь отстранится, но не смог, будто пламя втягивало его в себя. Он немного покричал, попускал слюней, а после этого задышал, как загнанный зверь. Вся его голова разом стала мокрой, капли воды обильно текли вниз извилистыми струями. Со стоном Вейкинкакан отвалился к стене.
5
Людям нравится читать о Богах. Они любят, когда Бог оказывается полным придурком. А если Богом становится простой парень, такой же, как они сами, то тут читатели просто плачут.
Роджер Чугунни.
"Как сотворить Бога в семь дней"
Бух-бух-бух!!
– стучали подметки сапог по камню, когда разъяренный Вейкинкакан несся вперед по пещерам. Сказать, что он расстроен своим бесславным участием в драке с гномами - все равно что промолчать. Только чудовищным усилием воли охотник удержал себя от кровавой расправы над соплеменниками. Первой жертвой его гнева стал лап-лапский часовой, мирно дремавший в конце одного довольно длинного прямого участка тоннеля. Вейкинкакан метнул в него свой топор. Лезвие снесло голову, воткнулось в камень и с треском лопнуло у обуха. Охотник в бешенстве затопал. Он сорвал с себя новые орудия убийства и ринулся в атаку. Вытаращивший глаза Мру ухватил Гахлука за плечо.