Десять историй о любви (сборник)
Шрифт:
Следившая за рукой змея синхронно тоже начала опускать голову, как будто была напрямую связана с этой рукой, и черный раздвоенный язык перестал вылетать молнией у нее изо рта.
– Два шага назад, – негромко скомандовал голос.
Гуляев, подобно теням давно ушедших обитателей этой гробницы, неслышно отступил в самый угол. Змея помедлила еще секунду, а затем скользнула в темное отверстие справа от нее, ведущее, очевидно, еще глубже в царство мертвых.
Наверху зашуршало, и на раскаленные плиты усыпальницы сухим ручейком осыпался белый песок. Песчинки
– Иди сюда, – сказал голос. – Не стой там… Ты где?
Продолжая коситься на темное отверстие, в котором исчезла змея, Гуляев по стеночке, шаг за шагом дошел до лестницы, а дальше взлетел по разбитым ступеням проворнее, чем те пыльные голуби. Наверху под палящим солнцем его встретил насмешливый взгляд.
– Испугался?
– Не то слово, – ответил Гуляев почему-то на родном языке.
– Русский? – улыбнулся спасший его человек. – Здесь русских не очень много. В основном в Лимассоле. В Пафос не приезжают.
Он произнес эту тираду по-русски, но Гуляев не успел удивиться. Вернее, успел, но – другому. Он удивился тому, что его ноги вдруг перестали ему принадлежать и повели себя независимо от его сознания и воли. Вместо того, чтобы послушно поднести его тело к стоявшему на краю зияющей гробницы человеку, они самовольно согнулись и уронили Гуляева на пересохшие побеги каких-то невысоких колючих растений. Беспомощно пошарив руками в пыли вокруг себя, он попытался встать, однако ноги были заняты совсем другим. Они противно дрожали, и дрожь от них передавалась всему телу.
– Извините, – выдавил Гуляев, повернув голову в сторону человека на краю усыпальницы.
– Все в порядке, – сказал тот и с легким звоном положил на землю старенький велосипед, который придерживал за руль.
Подойдя к сидящему на сухой траве Гуляеву, человек присел перед ним на корточки.
– Вы из Москвы? – спросил он. – Я там учился. Университет имени Патриса Лумумбы.
– А я там преподавал, – Гуляев вздохнул и потряс головой, пытаясь прийти в себя. – Правда, недолго…
– Повезло вам.
– Да чего уж там. Обычный университет.
Человек улыбнулся:
– Я про змею… Это гюрза. Очень опасно.
Гуляев кивнул и постарался сфокусироваться на человеке. Все вокруг куда-то плыло. Сидевший перед ним на корточках мужчина тоже слегка расплывался. Несмотря на жару, он был одет в плотную куртку защитного цвета с маскировочными пятнами, спортивные штаны и белые кроссовки на босу ногу. Судя по очень загорелому и почти голому черепу, мужчине было лет пятьдесят – может, чуть больше. По-русски он говорил практически без акцента. Голос у него был слегка хрипловат.
– Странно, что она свалилась туда, – махнул он рукой в сторону открытой гробницы. – Проснулись они уже давно. А эта какая-то сонная…
– Я бы
Мужчина покачал головой:
– Нет, она бы туда не упала. Они после спячки всегда немного такие… Медленные. Поэтому часто гибнут. Птицы их убивают, люди. Потому что холодная кровь. Некоторые самцы, чтобы быстрее согреться, начинают пахнуть как самки.
– Зачем?
– Другие самцы приходят и вокруг них обвиваются. Большой бывает клубок. Штук по сорок, по пятьдесят. Горячие все – про любовь думают.
Мужчина обеими руками показал размеры змеиного клубка, и Гуляева слегка замутило.
– Ужасно… – пробормотал он.
– Нет, хорошо, – возразил его спаситель. – Сонный самец тогда быстро согревается. Ловкий опять. В ямы уже не падает. А эта странная какая-то…
Он снова обернулся в сторону гробницы, как будто ожидал, что свалившаяся туда гюрза покажется на поверхности и подтвердит его доводы насчет ее сонливости и необычного для такой жары поведения.
Гуляев поднялся на ноги.
– Спасибо вам, – протянул он руку сидящему на корточках мужчине. – Если бы не вы… Я просто… Даже не знаю.
– А вы что там искали? – спросил тот, выпрямляясь и пожимая руку Гуляева.
– Да ничего. Из любопытства спустился. Я специалист по античности. Доктор наук.
– О! – Мужчина уважительно кивнул. – Тогда вам нужно вот это.
Он вынул из кармана флешку и протянул ее Гуляеву.
– Берите, берите. Там один очень хороший текст. Вы по-гречески читаете?
– Да.
– Значит, поймете.
Гуляев удивленно посмотрел на флешку у себя в руке, а затем убрал ее в карман.
– Спасибо.
– Пятьдесят евро.
– Что, простите?
– С вас пятьдесят евро, – повторил мужчина. – Это очень редкий текст. Из фракийского цикла.
Гуляев помедлил, приноравливаясь к новой нелепой ситуации, а затем вынул бумажник. Отказать человеку, который только что спас тебя от смерти, было бы странно. Пожалуй, еще странней, чем эта неожиданная торговля. О том, что такое «фракийский цикл», он не имел ни малейшего представления.
– И за флешку семь евро, – сказал мужчина, убирая оранжевую купюру в карман своих спортивных штанов.
В номере Гуляев рухнул на кровать и закрыл глаза. Под веками тут же заметались непрошеные картинки. Лукавая улыбка Ольги, отчужденный взгляд жены, напряженные плечи сына перед самым отъездом на призывной пункт, затянутая в черное стюардесса и, наконец, массивная, чуть подрагивающая змеиная голова.
Гуляев судорожно втянул безжизненный кондиционированный воздух и осознал, что замерз. По телу бежали мурашки. Он попытался натянуть на себя одеяло, но оно было глубоко подоткнуто под тяжеленный матрас. Безрезультатно подергав туго натянутое полотно и покрутившись на широкой, как взлетная полоса, кровати, он вскочил с нее и распахнул дверь на балкон. Оттуда ударила плотная волна горячего воздуха. Гуляев жадно окунулся в него, опустился на раскаленный стул и затих, впитывая тепло.