Десять негритят / And Then There Were None
Шрифт:
Доктор кивнул.
– Да, и главное, делать ничего не надо. Не надо добывать мышьяк, ломать голову над тем, куда его влить, ничего не надо – только немножечко подождать! А уж потом пуститься пешком, в страшную грозу, за доктором – в уверенности, что никто ничего не узнает…
– А если и узнает, то не докажет, – добавил Ломбард.
Вдруг он нахмурился.
– Конечно, это многое объясняет.
– Прошу прощения? – озадаченно спросил Армстронг.
– Я хочу сказать – Негритянский остров. Есть убийства, когда доказать
– Вы верите этой истории? – перебил его Армстронг.
Филипп улыбнулся.
– Ну, конечно, верю. Уоргрейв убил Эдварда Ситона так же верно, как если бы проткнул его стилетом! Но ему хватило ума сделать это, не покидая судейского кресла и не снимая парика и мантии. Так что обычным путем его вину никак не докажешь.
Внезапная догадка молнией поразила Армстронга:
«Убийство в госпитале. Убийство на операционном столе. Здесь ведь тоже не подкопаешься!»
Ломбард продолжал:
– Отсюда мистер Оуэн, отсюда и Негритянский остров!
Доктор сделал глубокий вдох.
– Ну, вот мы и добрались до сути. Как, по-вашему, зачем нас здесь собрали?
– А по-вашему? – ответил вопросом на вопрос Ломбард.
– Давайте ненадолго вернемся к смерти этой женщины, – резко сменил тему Армстронг. – Каковы возможные предположения? Роджерс убил ее, потому что испугался, что она его выдаст. Вторая возможность: у нее сдали нервы, и она предпочла легкий выход.
– Самоубийство, значит? – произнес Филипп.
– Вы так не считаете?
– Пожалуй, я согласился бы с вами, если б прямо перед нею не умер Марстон. Два самоубийства за неполные двенадцать часов – в это как-то трудно поверить. И если вы станете меня уверять, что Марстон, этот молодой самец в полном расцвете сил и при столь же полном отсутствии мозгов, вдруг испытал угрызения совести из-за того, что где-то когда-то переехал двух маленьких ребятишек, и от раскаяния решил покончить с собой, то я вам просто не поверю. Смешно! Кроме того, где бы он взял яд? Насколько я знаю, цианистый калий – не та вещь, которую можно найти у первого встречного в жилетном кармане… Хотя вам, конечно, виднее.
– Никто в здравом уме цианистый калий носить с собой не станет, – согласился Армстронг. – Если, конечно, он не планирует травить ос.
– То есть какой-нибудь заядлый садовник или заботливый землевладелец, верно? Но это опять не Энтони Марстон. По-моему, тот цианид, который нашли у него в стакане, нуждается в подробном объяснении. Либо парень собирался покончить с собой еще до того, как попал на остров, – и потому приехал подготовленный, либо…
– Либо?.. – нетерпеливо переспросил доктор.
Ломбард усмехнулся.
– Хотите, чтобы я произнес вслух то, что у вас у самого на языке вертится? Пожалуйста: Энтони
III
Доктор Армстронг сделал глубокий выдох.
– А миссис Роджерс?
Ломбард медленно ответил:
– Я бы поверил в самоубийство Энтони – хотя это и трудно, – если бы не смерть миссис Роджерс. Я бы поверил в самоубийство миссис Роджерс – что совсем легко, – если бы не смерть Энтони Марстона. Я верю, что Роджерс мог убрать свою жену в случае опасности – но тогда при чем тут Энтони Марстон? Значит, нам нужна теория, объясняющая обе смерти разом.
– Возможно, я смогу помочь вам в ее поисках… – сказал Армстронг.
И он выложил все, что сообщил ему об исчезновении двух фарфоровых фигурок Роджерс.
– Да, еще эти фарфоровые штучки… – задумался Ломбард. – Вчера вечером их точно было десять. А теперь, вы говорите, восемь?
Доктор процитировал:
Десять негритят решили пообедать,Один внезапно подавился – их осталось девять.Девять негритят уселись под откосом,Один заснул и не проснулся – их осталось восемь.Мужчины переглянулись. Филипп усмехнулся и отшвырнул окурок.
– Слишком точное попадание для совпадения! Энтони Марстон умер вчера от асфиксии, или оттого, что поперхнулся, а матушка Роджерс заснула и больше не проснулась.
– Следовательно? – сказал Армстронг.
Ломбард подошел к нему совсем близко.
– И, следовательно, негритят в нашем случае не десять, а одиннадцать. Где-то есть еще один, неучтенный негритенок! Негритенок-икс! Мистер Оуэн! А. Н. Оуэн! Неизвестный псих на свободе!
– А! – Доктор с облегчением выдохнул. – Так вы согласны. Но вы же понимаете, что это значит? Роджерс клялся, что, кроме него с женой и нас, на острове никого нет.
– Роджерс ошибается! Или лжет, что вполне вероятно.
Армстронг покачал головой:
– Не думаю. Он напуган. Напуган едва ли не до полусмерти.
Ломбард кивнул.
– Лодка сегодня не пришла. Все сходится. Мистер Оуэн позаботился об этом, вне всякого сомнения. Ничья нога не должна ступать на остров, пока он не сделает свое дело.
Армстронг побледнел.
– Как вы не понимаете – этот человек опасный психопат! – сказал он.
В голосе Ломбарда прозвучала новая нота:
– Мистер Оуэн не учел одного.
– Чего же?
– Этот остров – почти голая скала. Обыскать ее сверху донизу труда не составит. Так что А. Н. Оуэн, эсквайр, скоро будет у нас в руках.
Доктор Армстронг предостерегающе заметил:
– Он наверняка опасен.
Филипп Ломбард засмеялся:
– Опасен? Нам не страшен серый волк… Это я буду опасен, когда схвачу его за шкирку!