Десять новелл
Шрифт:
Голос походил на умиротворяющее журчание, на тихое мурлыкание. Наконец, доктор наклонился и слегка приподнял правое веко леди Аствелл. С удовлетворенным видом он повернулся к Пуаро.
– Все в полном порядке, - сказал он.
– Начинать?
– Да, пожалуйста.
Теперь доктор заговорил иначе: отчетливо и властно.
– Леди Аствелл, вы спите, но вы меня слышите? Способны ответить?
Не меняя положения, она отозвалась бесцветным монотонным голосом, который прозвучал очень слабо:
–
– Я хочу, чтобы вы вернулись в тот вечер, когда был убит ваш муж. Вы помните этот вечер? Хорошо помните?
– Да.
Легкая нервная дрожь передернула ее.
– Итак, вы за столом во время ужина. Что вы видите? Что чувствуете?
– Я расстроена, сокрушаюсь из-за Лили.
– Это мы знаем. Что вы видите вокруг себя?
– Виктор в неумеренном количестве поглощает соленый миндаль, он такой лакомка. Надо предупредить Парсонса, чтобы ставил блюдо с миндалем на другой конец стола.
– Отлично. Продолжайте.
– Рьюбен насуплен и подавлен. Едва ли это из-за одной Лили. Подозреваю, что у него деловые неприятности. Виктор то и дело бросает на него скрытые взгляды...
– Что вы можете сказать о мистере Трефузиусе?
– Его левая манжета пообтрепалась. Волосы обильно смазаны брильянтином... Скверная привычка у мужчин; обивка кресел всегда в жирных пятнах.
– А теперь, мадам, ужин окончен, - сказал доктор Казалет, выразительно взглянув на Пуаро.
– Вы пьете кофе. Опишите все подробнее.
– Кофе сварен хорошо. Кухарке это удается далеко не каждый день, вообще ей нельзя ничего доверить... Лили часто поглядывает на окно. Не знаю, что ей там понадобилось? В гостиную входит Рьюбен. У него приступ мрачности, не знает на ком сорвать свой гнев и очень груб с Трефузиусом, беспрерывно осыпает его оскорблениями. У Трефузиуса в руке нож для разрезания бумаг с довольно острым лезвием. Как он его стиснул! Даже суставы пальцев побелели. Воткнул в стол с такой силой, что кончик отломился... Держит, словно кинжал, готовый вонзиться в спину... Они оба уходят. С беспокойством и нежностью смотрю на Лили. Как ей к лицу зеленый муслин! В своем платье она похожа на водяную лилию... Нет, чехлы от мебели придется отдать в стирку на следующей же неделе.
– Минутку, леди Аствелл, остановитесь.
Казалет снова повернулся к Пуаро.
– Кажется, наступает самое главное, - шепотом сказал он. Разрезательный нож, вот что первым запало в ее подсознание. Перейдем теперь в башню.
– Он продолжал настойчиво и четко: - Прошло некоторое время. Вы уже в кабинете у вашего мужа. Началась ссора, не так ли?
Она опять непроизвольно поежилась.
– Да, очень крупная ссора. Мы не сдерживаемся и говорим очень обидные вещи друг другу.
– Отвлекитесь
– Нет, плафон потушен. Зажжена только настольная лампа.
– Вот вы уходите. Желаете ли вы мужу спокойной ночи?
– Нет. Я слишком рассержена.
– Вы видите его в эти минуты последний раз. Скоро он будет убит. Вы знаете его убийцу?
– Да. Это Трефузиус.
– Почему вы так говорите? Что вас натолкнуло на эту мысль?
– Горб. Горб на шторе. Она оттопыривалась.
– Вы видели достаточно ясно?
– Да. Я почти коснулась шторы.
– Вы подумали, что там спрятался человек? Трефузиус?
– Да.
– Почему вы уверены, что именно он?
Впервые в ее голосе прозвучала неуверенность, она заволновалась.
– Я... я... Из-за ножа для бумаг.
Пуаро и Казалет переглянулись.
– Леди Аствелл, вы говорите, что на шторе был выступ, словно кто-то прятался. А вы видели этого человека?
– Нет.
– Значит, вы заподозрили Трефузиуса, потому что незадолго перед тем он со злобой сжимал нож?
– Да.
– Разве Трефузиус не отправился к себе наверх спать?
– Да, он поднялся в свою комнату.
– Выходит, в оконном проеме он затаиться не мог?
– Не мог.
– Уходя, он пожелал сэру Рьюбену доброй ночи?
– Да.
– И больше вы его не видели в кабинете?
– Нет.
– Она говорила все с большим колебанием, дыхание ее становилось прерывистым, она слегка застонала.
– Сейчас проснется, - сказал вполголоса доктор.
– Думаю, что большего нам не добиться.
Пуаро кивнул. Доктор наклонился над леди Аствелл.
– Вы просыпаетесь. Надо проснуться, - мягко повторил он.
– Сейчас вы откроете глаза.
Несколько минут они ждали. Леди Аствелл приподнялась и поочередно обвела их взглядом.
– Я в самом деле спала?
– Совсем недолго, леди Аствелл, - ответил доктор.
– Значит, вы все-таки проделали свой фокус?
– Ну, вы ведь не ощущаете ничего плохого?
– Пожалуй, некоторую разбитость. Я устала.
Оба мужчины поднялись.
– Мы вас покинем и скажем, чтобы вам принесли крепкого кофе. Это вас подбодрит.
– А я что-нибудь говорила?
– догнал их уже у дверей ее возглас.
– Право, ничего особенного. Кажется, вы беспокоились о том, чтобы отдать в стирку чехлы с кресел.
– Для этого не стоило меня гипнотизировать, - сказала она с улыбкой. Это я сказала бы вам охотно и так. А еще что?
– Вы можете припомнить, как в гостиной, сидя за кофе, мистер Трефузиус вертел в руках разрезательный нож?