Десять писем
Шрифт:
– Волнуюсь перед первым рабочим днём, – пояснила я. Не скажу же, что благодаря ему я только что мысленно получила ошеломительный оргазм. Интересно посмотреть, как бы изменилось это надменное лицо, узнай он правду.
Ироничная усмешка скривила его идеально вылепленные губы.
– Иди за мной, – отдал приказ бесспорный фаворит моих порносцен и, оттолкнувшись от колонны, на которую я не решалась даже смотреть, пошёл в сторону выхода.
Под знойными лучами июльского солнца я сделала глубокий вдох, чтобы угомонить чересчур раскачавшийся пульс. Кажется, мне придётся купить успокоительные, потому
Сделав пару шагов под цокот каблуков о твёрдые каменные плиты, я резко остановилась и широко распахнутыми глазами уставилась на один из самых крутых гиперкаров планеты. Bugatti Chiron, припаркованный возле крыльца сверкал начищенной до блеска глянцевой поверхностью. Чёрный обтекаемый корпус выглядел агрессивно и будто бросал вызов моргающими в знак приветствия светодиодными фонарями.
– Скажи мне, что мы поедем на нем, – простонала я, пребывая в настоящем восторге от гениального спортивного творения.
Честно говоря, я совсем не разбиралась в машинах. Но раньше у меня был Ford Mustang, который я выпросила у Ричарда на своё семнадцатилетие. Он не смог отказать мне и вскоре сильно пожалел об этом, потому что дерево, в которое я влетела, находясь под воздействием чудодейственных препаратов, было вполне реальным. Отчим быстро замял этот инцидент, и не знаю, каким чудом я осталась жива, но отделалась я лёгким сотрясением, небольшим выговором и новой, правда, менее резвой тачкой.
Помню, Алекс был очень недоволен отсутствием любых негативных для меня последствий и сильно разругался с отцом. В тот день они целый час провели за закрытыми дверьми кабинета, после чего Алекс вышел мрачнее тучи, собрал свои вещи и переехал в новую квартиру. На моей памяти это была самая крупная их ссора. Он тогда надолго пропал с моих радаров и несколько месяцев не появлялся дома.
Шикарное спортивное купе внутри напоминало настоящее произведение искусства. Салон из кожи максимально высокого качества в чёрно-синей цветовой гамме, удобные кресла и отсутствие лишних элементов фантастически соединили в себе минималистичность и роскошь престижных машин. Я пристегнулась и ощутимо вздрогнула от громкого рёва мощного двигателя. По территории поместья Алекс не спешил разгоняться, но стоило нам только выехать на трассу, как у меня буквально потемнело в глазах от того, с какой скоростью этот монстр принялся пожирать дорожное полотно. Кажется, прошла секунда, а на спидометре уже гордо светила сотка.
– Какая максимальная скорость? – поинтересовалась я.
Алекс нехотя бросил взгляд в мою сторону.
– Триста восемьдесят километров в час, но если вставить второй ключ, то можно добить до четырёхсот двадцати.
– Продемонстрируешь? – спросила я, уже находясь в волнительном предвкушении от предстоящего всплеска адреналина.
– На максималках я развлекаюсь на гоночном треке, – осадил он меня. По его небрежной интонации стало понятно, что приглашение мне туда не получить. – По
– Дашь прокатиться? – вопрос был риторическим, и я заранее знала, какой последует ответ.
– Нет.
Ясно. Разговор окончен.
Прислонив голову к прохладному стеклу, я прикрыла глаза и наслаждалась теплом лучей, пробивающихся сквозь быстро мелькающие деревья. От особенно резких вспышек я по-детски морщила нос и ругала себя, что забыла взять с собой очки. Звук мотора успокаивал, а в воздухе витал стойкий запах владельца. Терпкий мускусный аромат пропитал каждую молекулу свободного пространства и забился в нос, вызывая беспричинное желание придвинуться ближе к его источнику.
Я стала невольно бросать короткие взгляды в его сторону. Я думала, он будет лихачить и демонстрировать всю крутизну своей дорогой игрушки, но брат лишь расслабленно сидел в кресле, легко удерживая руль одной рукой, и в отличие от меня не испытывал никакого дискомфорта от нашего затянувшегося с ним молчания. Не барабанил пальцами по рулю, не прикусывал щеку или губу, не суетился и не сомневался. Он излучал стопроцентную уверенность, и я была убеждена, что внутри у него тоже полный штиль.
В салоне не играла даже музыка, и когда тишина меня порядком задолбала я осмелилась задать вопрос, который уже два дня беспрерывно крутился в моей голове:
– Итан звонил тебе?
Алекс, не отрываясь от дороги, сухо улыбнулся.
– Волнуешься?
– Не хочу бессмысленных драк.
– Я рад, что ты понимаешь глупость своего поступка. Впредь старайся меньше пить. И нет, он не звонил.
– Ты умеешь нормально разговаривать? – сразу ощерилась я. – Твоё высокомерие порядком надоедает.
– Нормально это как?
– Это без твоих нравоучений, упрёков и приказов. Снисходительный тон тоже бесит.
– Я обязательно учту все твои пожелания, – снова этот невозмутимый, раздражающий до оскомины на зубах голос.
– И тебе стоило бы извиниться за свои слова, – не отступала я.
– Извини, – легко бросил он, будто случайно наступил мне на ногу. Прозвучало издевательски и совсем неискренне.
– Ты не умеешь извиняться, – сквозь плотно сжатые зубы язвительно процедила я.
– Нет опыта. Я редко бываю неправ.
От злости я крепко вцепилась в ремень безопасности и уже открыла рот, чтобы вылить на него поток обвинительных фраз, как он внезапно повернулся ко мне и буквально за секунду нейтрализовал весь мой негативный настрой своей широкой искренней улыбкой. От неожиданности я чуть не поперхнулась воздухом и беспомощно смотрела на него, пока он с нескрываемым триумфом в глазах наслаждался моей растерянностью.
Моё сердце дало сбой. Красная мышца замедлилась, а затем принялась качать кровь в удвоенном, нет, в утроенном ритме. Каждый волосок на теле наэлектризовался от напряжения, а в груди возникло давящее неприятное чувство, словно… словно это что-то значило для меня. Нечто большее, в чём я никогда не смогу признаться.
Тряхнув головой, я скинула розовое марево, ещё раз напомнив себе, почему между нами ничего не может быть. Разозлившись сама на себя, я демонстративно отвернулась к окну, решив до конца пути больше не заводить никаких разговоров, заканчивающихся каждый раз мои полным провалом.