Десять причин для любви
Шрифт:
— О, мисс Уинслоу!
Аннабел замерла. Она ни с кем не хотела разговаривать. Пожалуйста, только не сейчас!
— Мисс Уинслоу!
Аннабел сделала глубокий вдох и обернулась. Это была леди Оливия Валентайн, которая улыбнулась, передала какой-то сверток служанке и двинулась к ней.
— Как приятно видеть вас! — жизнерадостно заговорила леди Оливия. — Я слышала… О, мисс Уинслоу, что-то неладно?
— Ничего особенного, — солгала Аннабел. — Я просто…
— Нет, явно что-то не так, — твердо заявила Оливия. — Пойдемте-ка
Аннабел не стала спорить. Она была бесконечно рада, что ей есть куда пойти, благодарна, что есть кто-то, кто подскажет ей, как поступить.
— Вам необходимо выпить чаю, — сказала Оливия, усаживая ее в гостиной. — Я и сама захотела чая, только взглянув на вас.
Она вызвала служанку и велела подать чай, затем уселась около Аннабел, взяла ее за руку и промолвила:
— Аннабел. Могу я называть вас именно так?
Аннабел кивнула.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
Аннабел покачала головой:
— Хотела бы я, чтобы это было так.
Оливия нервно покусала нижнюю губку и осторожно поинтересовалась:
— Это из-за моего кузена? Что-то наделал Себастьян?
— Нет! — воскликнула Аннабел. — Нет-нет, пожалуйста не думайте так. Себастьян ничего не сделал. Он всегда был добрым и благородным. Если бы не он… — Она вновь покачала головой, но это получилось у нее так резко, что голова закружилась, и ей пришлось прижать ладонь ко лбу. — Если бы не мистер Грей, — сказала она, едва придя в себя настолько, чтобы говорить спокойно, — я была бы изгнана из общества. Оливия медленно кивнула:
— Тогда могу предположить, дело в лорде Ньюбери.
Аннабел слегка кивнула. Она опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях: одна была все еще зажата в ладонях Оливии, другая — сжата в кулак.
— Я очень глупая и себялюбивая. — Она набрала в грудь воздуха и попыталась откашляться, но получился только сдавленный всхлип, как перед рыданием. — Я просто… не хочу…
Она не смогла закончить фразу. Это и не понадобилось. Она прочла жалость в глазах Оливии.
— Значит, он сделал предложение, — мягко проговорила Оливия.
— Нет. Пока нет. Но он сейчас у моих деда и бабушки. Прямо в эту минуту. Я видела его экипаж. Видела, как он вошел. — Она подняла взгляд. Ей не хотелось думать о том, что может прочитать Оливия на ее лице, в ее глазах, но ведь невозможно продолжать разговор, уткнувшись в колени. — Я трусиха. Я увидела лорда Ньюбери и сбежала. Я подумала, что если приду домой, он скорее всего предложит мне выйти за него замуж… и я не смогу ответить ему утвердительно.
— А разве вы не можете просто сказать ему «нет»?
Аннабел склонила голову.
— Нет, — сказала она, удивляясь, почему это слово прозвучало так обреченно. — Моя семья… мы нуждаемся… Она закрыла глаза в приступе боли и нервно
— Все в порядке. — Оливия остановила ее речь, нежно сжав ее пальцы. — Я все понимаю.
Аннабел улыбнулась сквозь слезы, благодарная этой женщине за ее доброту и вместе с тем отчетливо сознавая, что та понять все до конца не сможет. Только не Оливия Валентайн с ее любящим мужем и состоятельными титулованными родителями. Она и представить не в силах, какой груз лежит сейчас на плечах Аннабел: сознание того, что она единственная в состоянии спасти свою семью, а для этого ей нужно только пожертвовать собой.
Оливия глубоко вздохнула.
— Хорошо, — деловито произнесла она. — Мы попробуем оттянуть это, по крайней мере на день, вы можете оставаться здесь до вечера. Мне необходимо общество.
— Благодарю вас, — промолвила Аннабел. — Как удачно, что мы сегодня встретились!
Оливия похлопала ее по руке и встала на ноги. Она подошла к окну и посмотрела в него.
— Отсюда вы не сможете увидеть Викерс-Хаус, — покачала головой Аннабел, тяжело вздохнув.
Оливия обернулась, улыбаясь:
— Знаю. Я просто задумалась. Самые лучшие мысли приходят мне в голову, когда я смотрю в окно. Возможно, через часок я немного прогуляюсь. Чтобы посмотреть, стоит ли еще экипаж графа перед Викерс-Хаусом.
— Вы не должны, — промолвила Аннабел. — В вашем положении…
— Оно не помешает мне прогуляться, — закончила за нее Оливия с лукавой усмешкой. — По правде говоря, воздух будет мне даже полезен. Первые три месяца я чувствовала себя ужасно, и, по уверениям матушки, мне будет так же невесело последние три. Так что мне нужно лучше воспользоваться этим «средним» временем.
— Да, это лучший период беременности, — подтвердила Аннабел.
Оливия склонила головку набок и с интересом посмотрела на Аннабел.
— Я старшая из восьми. Моя матушка была беременной почти всю мою юность.
— Восемь детей! Святые небеса! Я по крайней мере одна из трех.
— Вот поэтому-то лорд Ньюбери и хочет на мне жениться, — уныло проговорила Аннабел. — Моя мать была одной из семи, а отец — одним из десяти. Не говоря уже о том, что, по словам сплетников, я такая плодовитая, что птицы на ветках начинают петь, когда я приближаюсь.
— Вы сами слышали? — поморщилась Оливия.
— Я даже нашла это смешным. — Аннабел закатила глаза к небу.
— Хорошо, что вы отнеслись к этому с юмором.
— Приходится. — Аннабел безнадежно пожала плечами. — Если относиться к этому иначе… — Она вздохнула, будучи не в силах завершить фразу. Слишком это было тоскливо.
Она понурилась, уставясь на резную ножку чайного столика. И смотрела на нее, пока контуры не стали расплываться. Вот бы ей ослепнуть, тогда лорд Ньюбери больше ее не захочет. Интересно, можно ли ослепнуть, если день за днем скашивать глаза?