Десять пуль на сундук мертвеца (сборник)
Шрифт:
– Что это все такие робкие? – удивился Крячко. – Обычно такие долго не живут. В смысле, на них быстро находят управу и подводят под статью, чтобы снять собственную зависимость. Или сажают, или заставляют уходить со службы. А тут все терпят?
– Я тоже задался этим вопросом, – ответил Шумавин. – Мне кажется, что многие в той или иной степени причастны к общим делам. Наверное, Гончарова изначально продолжали привлекать к исполнению не совсем чистых заданий. И теперь он неприкасаем. А почему от него не избавляются? Думаю, он ничего за свои услуги сверхъестественного
– А что ты там про городскую власть говорил? – напомнил Стас.
– Гончаров неизбежно имеет влияние и на городских, как исполнитель воли своего начальства. Возьмите, к примеру, случай с аварией на заводе. Если преступление в виде халатности имело место, то со следователем надо провести работу. И с его начальством тоже. Трудовая инспекция должна быть ублажена, как и представители технадзора. А это – структура федерального подчинения.
– Да, нам бы всю цепочку отследить, – вздохнул Крячко. – Кто из городских властей в одной связке с преступниками с погонами. Только вот понять мы, может, и сможем, а доказать? Нам надо, чтобы они заволновались. Чтобы начали делать ошибки…
Предупрежденные Шумавиным оперативники приоткрыли дверь, чтобы проверить у гостя документы, и только потом пропустили Гурова в квартиру. Вытирая в прихожей ноги, сыщик прислушался. В квартире царила тишина, и это невольно наводило на мысль о том, что журналист Колотов сейчас лежит на кровати (или на диване), накрыв голову подушкой и закрывшись с головой пледом. Тоска, уныние, раскаяние и самобичевание вперемешку с остатками пережитого в камере Следственного изолятора страха.
Но когда Гуров вошел в комнату, то, к большому своему удовлетворению, понял, что ошибся. Не забивался никуда Денис Колотов. Почесывая карандашом голову под марлевой повязкой, он с огромным воодушевлением работал на диване с ноутбуком. Рылся в Интернете, делая какие-то пометки в большом блокноте и сверяясь с распечатанными текстами, разбросанными на постели. На Гурова Колотов глянул только мельком и буркнул:
– Здрасте! Вы с новостями?
– Экий ты, братец! – рассмеялся Гуров. – Что-то ты мне не очень рад. Если без новостей просто в гости, да узнать, как твое самочувствие, то приходить нельзя?
– Узнать вы могли по телефону, – равнодушно ответил Колотов, не отрывая взгляда от экрана. – Или у Шумавина узнать. Он утром тут был. А раз вы сами пришли, значит, у вас есть разговор.
– Ладно, убедил, – хмыкнул Лев. – Мне в самом деле надо с тобой поговорить на одну тему.
– Вы меня долго тут держать собираетесь?
– Вообще-то следствие по твоему делу идет, и никто его закрыть не вправе. Подтасовали там улики или нет, но все это нужно доказывать, оформлять документально и подшивать в дело. Даже если следователь и не верит в твою виновность, он…
– Ясно, – перебил полковника Колотов. – Значит, еще долго.
– Денис, это, в конце концов, и в интересах твоей безопасности делается. Ты что, забыл, как с тобой дважды бесцеремонно обошлись? Третья попытка может быть крайне радикальной. Терпи,
– Информацию. Я несколько дней не следил за новостями и теперь наверстываю. Журналисту, работающему в областном центре, иначе нельзя, Лев Иванович. Весь этот поток, что выдается ежедневно средствами массовой информации, как правило, повторяет друг друга, часто в нем много шелухи и откровенной недобросовестности журналистов. Но все же и в этой мутной водичке мелькают серебристые карасики.
– Так, любопытно, – улыбнулся Гуров и уселся в кресло возле журналиста.
– Один депутат вдруг выступил с критикой другого депутата или какого-то бизнесмена. А вы, к примеру, знаете, что раньше они были союзниками и имели очень тесные позитивные контакты. Что это? Личная ссора, политические разногласия, конкуренция чисто коммерческого характера или очередной блеф в преддверии аудиторский проверки одного из предприятий? Или выборов. А может, это вообще выдумка кого-то из молодых неопытных журналистов. И только изучив ситуацию по большинству публикаций, взвесив личность того или иного журналиста, сверив информацию с другими происходящими событиями в городе политического или экономического характера, можно понять, где истина, а где она и не ночевала.
– Ну понятно. Замечательно, что ты это понимаешь, Денис. Вообще-то способ далеко не оригинальный. Шпионы многих стран давно уже анализируют прессу нужной страны очень дотошно и используют эту информацию в своей работе.
– Во-от! – поднял палец Колотов. – Значит, я прав!
– Прав, прав. Я вот зачем пришел. Денис, тебе знакома фамилия полковника Гончарова из ГУВД?
– Гончаров? Где-то мелькало, не помню, в связи с чем. По-моему, один из замов нашего полицейского генерала или начальник там чего-то в их ведомстве. А что?
– Он появился в поле нашего зрения, и я его подозреваю в связи с криминалом.
– С бандитами?
– Ой, Денис! – вздохнул Гуров. – Ну что у вас у всех криминал сразу ассоциируется с бандитами. Настоящий криминал, который наносит самый большой ущерб гражданам и государству, давно уже не в «малинах» обретается. Он сидит в дорогих костюмах в солидных кабинетах и получает высокие зарплаты от государства.
– А… ну да, согласен с вами. Это я по привычке.
– Так вот, Денис, расскажи мне, кто в вашем городе кто. Не про официальную власть, не официальные функции, а про истинное положение дел, истинный расклад сил.
– Понимаю, – кивнул Колотов. – У нас областная и городская власти довольно сильные. И довольно самостоятельные. Разногласия есть, тут без них никак не обойтись. Как обычно бывает в областных центрах, муниципальная власть сердится на областную и обвиняет в том, что она областным центром мало интересуется, что отчислений многовато, что должно больше оставаться в городском бюджете, что областная власть вяжет по рукам и ногам со своей областной инвестиционной политикой, и тому подобные вполне стандартные разногласия. А так у нас область и город живут дружно.