Десять тысяч стилей. Книга четвертая

Головань Илья

— Сам бы я так не смог. Сколько было бы потерь? Процентов двадцать? — пробормотал Ливий, принимая позу для медитации.

Зажженная свеча Ма’ама заволокла своим тяжелым ароматом всю комнату. Пусть Ливий и поджег свечу, она не горела, а только медленно плавилась. Можно было не волноваться, что свеча упадет и подожжет комнату: безопасность в долгих медитациях многое значила для идущих.

Настало время погружаться внутрь себя. Сначала Божественная медитация: Ливий осмотрелся в своем мире и уселся недалеко от грушевого дерева.

Закрыв глаза, Волк абстрагировался даже от мира Божественной медитации, во всю вкушая атмосферу полного спокойствия.

План Ливия был прост. Развитие с Дыханием Бога шло очень быстро, но из-за дополнительного отборочного тура и небольших промежутков между боями Волк не мог снова вплотную заняться медитациями. А еще был предел тела — только недавно Ливий добрался до него снова.

Теперь все располагало к тому, чтобы погрузиться в себя на все две недели. Ма’ам же увеличивал эффективность медитации вдвое, а то и втрое. Найти такое средство — настоящий переломный момент для развития Ливия. И для этого чемпионата — по крайней мере, Волку хотелось в это верить.

Ощущения и правда были…глубокими. Божественная медитация — это пик, это вершина искусства медитации, попасть куда-то глубже — просто невозможно. Но Ливий был обычным учеником Сильнара на уровне Зарницы, он не мог использовать всю глубину Божественной медитации из-за ограничений своего разума. Ма’ам убрал некоторые ограничения и расширил возможности.

Выйти из этого состояния оказалось непросто. Сознание Ливия будто раскололось на части, пришлось «собирать» себя по кусочкам. Через какое-то время — минуту или вечность — Волк закончил это и с облегчением открыл глаза.

— Это было сильно, — сказал он.

Озеро. Теперь в нем действительно можно было лежать не как в большой ванне, а как в очень большой ванне. Метра два в длину, в ширину столько же, да и глубина приличная — полтора метра точно было.

А еще из озера ручей продолжал куда-то течь: назвать его рекой было как-то слишком громко. Вода бежала по поляне, пока не попадала к границе тьмы — она, к слову, сильно отодвинулась, теперь мир Божественной медитации был гораздо больше.

Грушевое дерево стало выше, а крона — раскидистей. Казалось, будто прошло года два, за которые и дерево, и окружающая местность сильно изменились.

И небо. Там была не синева, которую Ливий видел раньше, а полотно ночи. Не только темнота: Волк видел звезды, правда, совсем немного.

— Выглядят знакомо. Неужели такие же, как в реальном мире?

Когда Ливий вновь опустил голову, то заметил то, что так давно хотел увидеть.

На грушевом дереве висела плод.

Когда Ливий в последний раз смотрел на грушу, фрукт был еще зеленым. Теперь же он выглядел вполне съедобным. Еле-еле уняв радость, Ливий встал и подошел к дереву, чтобы сорвать грушу.

— Всего одна, — сказал Волк, заглядывая под крону. Грушевое дерево в Божественной медитации щедрым урожаем похвастать не могло:

всего один плод, да и тот — самый обычный. Ливий думал, что груша окажется золотой или будет переливаться всеми цветами радуги, но нет — фрукт как фрукт, за свою жизнь Волк съел таких не один десяток.

— Ладно, попробуем. Я впервые буду что-то есть в этом мире, — сказал Ливий, откусил кусочек груши, задумчиво пережевал и глотнул.

— Груша. Обычная груша, — сказал он.

Фрукт оказался сочным и сладким, но тем ни менее ничего необычного Ливий не заметил. За несколько секунд Волк управился с грушей и запил водой из родника.

— Нужно посмотреть на эффект в реальном мире, — сказал он. С водой было так же: здесь, в Божественной медитации — обычное питье, там — сильное стимулирующее средство.

— Ай.

Тело сильно затекло, Ливий встал и привел себя в норму ярью. Тяжелый аромат Ма’ама почти улетучился, это значило, что времени прошло прилично. Ливий не знал, сколько именно, но перед чемпионатом его бы все равно привели в чувство.

— Потрясающе.

Медитация со свечой Ма’ама здорово развила Тело Драконида. Ливий мысленно оценил свои возможности и вынес вердикт:

— Позднее Тело Драконида.

Мастера делили уровень Тела Драконида на три подэтапа: ранний, развитый и поздний. Ливий совершил скачок и оставалось добраться только до пикового Тела Драконида — состояния, в котором тело уже подобралось к пределам и готово перейти к Телу Виверны, но еще не до конца.

Все это стало возможно благодаря двум составляющим: Дыханию Бога и Ма’аму. Оставалось еще кое-что — груша, которую Ливий съел в Божественной медитации. И ее эффект он тоже отлично чувствовал.

— Ну как, все хорошо? — спросил Грисп, когда Ливий открыл дверь. На комнату были наложены заклинания, поэтому кузнец Сильнара, который и обустроил место для медитации, тут же узнал о том, что ученик вышел.

— Да, отлично, — кивнул Ливий. — Сколько я был в медитации?

— Две недели. Сегодня начнутся бои, — сказал Грисп.

За окном ярко светила луна. «Где-то час ночи, — подумал Ливий. — До начала боев есть еще часов шесть».

— Спасибо за помощь, — поклонился Волк старшему. Грисп не только обустроил комнату, но и следил за состоянием Ливия дистанционно. Сразу после благодарности ученик пошел вниз — Волку очень хотелось испытать то, что дала ему груша.

Во дворе Ливий встал в Стойку Железного древа перед манекеном. Секунда — и кулак впечатывается в сталь манекена, оставляя небольшую вмятину. Ливий отводит руку в сторону, но атака на этом не заканчивается: по манекену пробегают трещины, а через пару секунд он разваливается на части.

Это была сила вибрации.

Это был Громовой удар.

— Довольно просто, если понять принцип, — сказал Ливий. Он испытал Громовые удары еще на нескольких манекенах, разваливая их на части вибрационными волнами от атак.