Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая
Шрифт:
Врагам не повезло. Войска были собраны, магомеханические солдаты обслужены. Все, что нужно было сделать Со Фумайо — развернуть силы. И это произошло даже без его команды, быстро и четко.
— Наконец-то добрался, — сказал Ливий, запрыгнув на деревянную стену вокруг вражеского лагеря. Двусторонняя секира покраснела от крови — прорываться пришлось с боем.
— Враг!
Полетели стрелы, от которых Волк отмахнулся секирой. Через мгновение он уже стоял посреди вражеского строя. Воля Тела пробудилась, и взмах секиры лишил жизни
— Убить его! — прокричал Со Фумайо.
Все они шли по Пути Ядра. Ливий не сомневался в своей скорости. Каждый Шаг Предков переносил его в новое место, где взмах секиры лишал жизней.
«А этот быстрый», — подумал Волк, перехватив свое оружие. Удар катаны пришелся на лезвие.
— Эйфьо.
Воздушная стихия окутала Ливия и секиру. Скорость увеличилась еще сильнее, и тогда в лагере врагов началась резня.
«А вот и магомеханические самураи».
Обычные самураи уже паниковали, не зная, что делать, а вот враги из металла действовали слаженно. Ливий уничтожал их десятками, но каждый из механических самураев был готов подставиться под удар так, чтобы ограничить Волка в движениях хоть немного.
— Эйфьо. Хон.
Ураган объединился с пламенем, превратив лагерь в полыхающий ад. Самураи лишились всякой дисциплины, и Ливий увидел, как они убегают к подножию. Но дело было не в страхе перед Волком: на побег враги решились лишь тогда, когда огонь закрыл их от собственного полководца.
«Интересно», — подумал Ливий. От его взгляда не укрылись обезглавленные тела самураев, которые лежали в лагере еще до прихода Волка.
Механических самураев ничего не останавливало. Ливий рубил врагов и перемещался по всему лагерю, но хатамото продолжал смотреть, не вмешиваясь.
«Пусть ждет, если хочет», — подумал Волк. Пусть он и пришел за головой вражеского командира, сейчас Ливий сконцентрировался на другом. Он приближался к тому, чтобы обрести новую силу.
На пути к Тульпийским горам Волк не раз пускал в ход секиру, но по-настоящему она раскрылась здесь, в тесном лагере самураев. Врагов было много, и каждый удар Ливия убивал сразу нескольких противников. Волк начал чувствовать оружие лучше, понимать, в чем заключается сама суть секиры. Врагов поубавилось, в бой шли только механические самураи, но Ливий чувствовал, что осталось совсем чуть-чуть.
«Вот оно!», — подумал Волк, обрушивая секиру на очередного врага.
Воля Топора пробудилась, захлестнув Ливия, как приливная волна. Провернув секиру, Волк с легкостью разрезал сразу трех врагов — совсем без усилий, будто это были не самураи из металла, а деревянные манекены.
Еще открыв Волю Меча, Ливий понял, что со следующими Волями оружия будет проще. Воля Посоха была больше защитной, а Воля Меча — наоборот агрессивной. Познав крайности, Волк понял: он может понять почти любое оружие.
Топор — это оружие, выросшее из инструмента. То, чем рубили лес, превратилось в орудие убийства. Так
Суть топора — в ударе.
Инструмент, которым рубят лес. Орудие палача, лишающее жизни. Снаряжение воина, крушащее врагов. Топоры бывают разными, но общее есть у каждого. Удар должен быть точным и сильным, и неважно, для чего он нужен: повалить дерево, отрубить голову на плахе или прорубить вражеский щит. Просто руби — и не думай ни о чем другом.
«И у меня как раз есть подходящая техника», — подумал Ливий.
В Сильнаре Волк узнал много техник. Была и одна, предназначенная для топора — ее Ливий получил лично от Сильнейшего.
«Стиль Ходэн: Зеленая Жатва». Прием, выпускающий лезвие из яри — очень похожий на Сизое Касание, но гораздо сильнее. Зеленая Жатва требовала Волю Топора, и, получив ее, Ливий не стал откладывать технику в долгий ящик.
— Ха-а!
Лезвие топора окрасилось в зеленый, Волк взмахнул оружием — и огромная волна яри прокатилась по самурайскому лагерю. Всех механических врагов разрубило пополам — всего одной атакой Ливий закончил бой.
«У меня осталась где-то треть яри в Ядре и половина теле», — оценил свои «запасы» Волк. Он тратил энергию без оглядки весь бой, а Зеленая Жатва оказалась довольно прожорливой.
«Но оно того стоит. Итак, пора разобраться с хатамото», — подумал Ливий, глядя на вражеского полководца. Зеленая Жатва не задела его.
— Дикарь. Ты пришел сюда, зная, что я растянул свою армию по занятой территории. Умно.
— Не хочу тебя расстраивать, но я пришел сюда, не зная, сколько здесь сил. Мне было плевать, — пожал плечами Ливий. — Ты — хатамото?
— Знаешь наш язык. Удивительно. Да, я, Со Фумайо — хатамото Сегуна. Знай, я редко называю свое имя. Ко мне бояться обращаться, а за спиной называют по прозвищу.
— И какое же оно?
— Бессердечный.
— Ха. Занятно, — хмыкнул Ливий. — Все эти самураи и механические воины были с тобой. Если это лучшее, что у вас есть — убирайтесь из Централа, пока еще можете. Меня одного оказалось достаточно, чтобы разобраться с твоей армией.
Браслет на руке Со Фумайо ярко блеснул, и из его палатки, объятой огнем, наружу шагнули еще четыре магомеханических самурая. Они были крупнее, отличались и цветом, и строением. Оружие у каждого самурая было разное — нагината, катана, дубина и два прямых меча.
— Второсортные бойцы и устаревшие игрушки. Я никогда не нуждался в сильных войсках, ведь мог создать их сам.
«Что это?», — подумал Ливий, пробуждая силу Барбата. С ней он смог разглядеть конструкцию самураев — и все сразу стало понятно.
— Ты использовал человеческие тела.
— Смог понять это? Талант, — сказал Со Фумайо, никак не меняя выражение лица и голос. — Совершенная конструкция.
— Ложный путь, — мотнул головой Ливий. — Почему мастерская Соби отказалась от своих принципов?