Десять тысяч стилей. Книга тринадцатая
Шрифт:
Зрительские ряды уничтожались ордой мертвецов, бегущей за Волком по пятам. Дав один удар, Ливий тут же делал шаг на два десятка метров, чтобы ударить первого догнавшего его противника.
Яо Шиодан лишь смотрел. Стоя на сцене, он наблюдал за тем, как Ливий по кругу бегает по театру, пока за ним гоняются цзянши. С каждым кругом живых мертвецов становилось меньше, а пыл Волка не угасал. Становилось понятно, кто побеждает.
«Прочный ублюдок».
Один из цзянши оказался невероятно крепким. Пять ударов Ливия будто ушли в
«А что, если так?».
Под руку подвернулся еще один цзянши, и Ливий вцепился ладонью в его талисман.
«Крепко!».
Казалось, что бумажная полоска на лбу мертвеца — часть его тела. Ливию пришлось напрячься, и только тогда талисман поддался.
Волк шагнул назад. И цзянши без талисмана сразу набросился на своего товарища.
«Вот, значит, как. Не стоило и надеяться, что они придут в себя», — подумал Ливий.
Цзянши не были людьми. Все, что осталось в каждом живом мертвеце от человека — это тело. Даже это казалось аморальным, но Ливий видал вещи и похуже.
Воля Дубины, которую еще называют Волей Булавы, уже давно была готова открыться, как и Воля Кнута. Не хватало совсем немного — одного неплохого боя. И Ливий смог его получить.
Обе Воли пробудились. «Не знаю, как это называется в Централе — наверное, Воля Цепа или Воля Кистеня. Но для меня это Воля Нунчак», — подумал Ливий и остановился.
Цзянши осталось всего трое, из них один — тот крепкий. Враги бросились на Волка, и вертикальный удар нунчаками раздробил одному цзянши голову. Сделав перехват, Ливий ударил еще раз, снося голову второму врагу.
Оставался только крепкий.
Его рука почти коснулась Волка, как нунчаки обернулись вокруг конечности. Ливий поднырнул вниз, оказываясь сбоку и выкручивая руку — цзянши рухнул на пол.
Этого было достаточно. Пока мертвец вскакивал, Ливий успел встать в боевую стойку.
Три быстрых удара с перехватами. Одна атака пришлась на руку, вторая — в район таза, и третья — прямо по голове. Удары с силой четырех Воль превратили тело цзянши в статую уродца, покореженную в трех местах. Но враг еще был «жив».
«Как-то так?», — подумал Ливий, прислушиваясь к оружию. До этого он атаковал, больше полагаясь на Волю Дубины. Теперь же акцент сместился на Волю Кнута.
Перехватив нунчаки двумя руками, Ливий на мгновение замер и отпустил одну половину. Молниеносный горизонтальный удар стал последней точкой в бою с цзянши — нунчаки отделили его голову от шеи, будто лезвием.
— Показывай, что еще осталось, — кивнул Волк в сторону двух нераскрытых гробов. — А потом я убью тебя, некромант.
— Считаешь меня злодеем? — спросил Яо Шиодан.
— Вроде того.
— Не стоит. Все это — лишь вопрос рациональности. Представим, что в твоем подчинении сто человек. Смерть одного повысит эффективность всех остальных на двести процентов, и при этом на место убитого ты легко
— Демагогия.
— Но зерно истины в этом есть, согласись. Люди — это ресурс, и каждый смотрит на них именно так. Если ты бесполезен — тебя презирают. Если вреден — тебя устранят. Если полезен — продолжишь жить.
«Многие идущие так думают», — пронеслось в голове Ливия, но озвучивать свои мысли он не стал. Яо Шиодану захотелось поговорить, Волк против не был.
— Я покажу тебе мои лучшие творения, — сказал хатамото.
Две последние крышки гробов со скрежетом приоткрылись и рухнули на пол, проломив доски сцены.
— Я зову их Муж и Жена, — добавил Яо Шиодан. — Лучшие материалы, которые выдавали мне. Их сложно контролировать, поэтому редко выпускаю. По моим расчетам Мужа и Жены достаточно, чтобы разобраться с воином уровня Просветленный, как это называют у вас.
Из гробов показались фигуры. Уже по «именам» было понятно, что внутри — мужчина и женщина.
— Нет… — шокированно проговорил Ливий. — Как вы… Как вы посмели?!
Мужчине было на вид лет сорок. Его волосы, собранные в хвост, были выкрашены в пурпур. Женщина же и вовсе оказалась не человеком, а кицунэ — девушкой-лисицей. И пусть ее лисьи уши и хвост были выкрашены в белый, Ливий знал их истинный цвет.
— Не может быть, чтобы ты их знал, — сказал Яо Шиодан.
— Хироюки Тайфу. И Эцуко.
Самурай по имени Хироюки Тайфу стал первым человеком, которого Ливий встретил на Востоке. Хироюки стал для Волка другом и надежным товарищем, именно благодаря последнему самураю из рода Тайфу Ливий смог зайти так далеко и даже вломиться в дворец Императора.
«Как же так, Хироюки? Как же так…», — думал Волк, глядя на звериный оскал друга. Ливий слышал о мятежниках, слышал от самураев о том, что огонь непокорности продолжал тлеть даже под жестокой дланью Сегуна. Хироюки Тайфу суждено было умереть, но не такой конец Волк видел для своего друга.
«Эцуко».
Кицунэ Эцуко, прозванная Госпожой Белой Удачи, однажды едва не погибла от руки Волка. В прошлом она помогла Бокэцу свергнуть Императора, пусть и не своими руками. Дружеских чувств Ливий к ней не питал, но увидеть ее в таком обличии Волку было неприятно.
— Так ты знаешь, — кивнул Яо Шиодан. — Да, сам Генерал Морской Пены и Кровавая Лисица.
Хироюки и Эцуко вышли из гробов. И самурай, и кицунэ выглядели старше. А еще их изменило превращение в цзянши — Хироюки никогда не отличался мускулистостью, что уж говорить про лисицу.