Десять жизней Ван Мина
Шрифт:
К началу 1927 года и ВКП(б) и КПК оказались перед сложнейшими новыми для них проблемами. Заканчивался период, когда все стороны как будто бы договорились: СССР оказывал всестороннюю помощь Гоминьдану, его вооруженным силам в их походе из Гуанчжоу на Север или Северном походе в борьбе за объединение Китая под властью своего, то есть гоминьдановского, центрального правительства.
КПК все еще находилась в союзе с Гоминьданом, ее члены могли в индивидуальном качестве быть одновременно и членами Гоминьдана.
Это представляло собой уникальное
Дело шло к появлению новой обстановки, в которой исчезали такие временные формы взаимоотношений, как сотрудничество СССР и Гоминьдана при условии, что Гоминьдан «допускает» КПК к участию и в политической жизни и к строительству вооруженных сил, и сотрудничество между Гоминьданом и КПК.
Очевидно, что весьма не простыми были и отношения ВКП(б) и КПК.
И все-таки стороны, ВКП(б) и КПК, нуждались одна в другой.
ЦК КПК попросил ЦК ВКП(б) направить в Китай группу «товарищей», которая помогла бы решить некоторые назревшие вопросы.
Речь шла, прежде всего, о взаимодействии при организации работы пропагандистского аппарата.
В Москве такая группа была сформирована. Группе понадобился переводчик. В качестве такого специалиста, исходя из оценки его политических и деловых качеств, был выбран обучавшийся в Москве китаец, член КПК и член ВКП(б) Чэнь Шаоюй, которому в Советском Союзе дали фамилию «Голубев».
Так Чэнь Шаоюй оказался вовлечен во взаимоотношения ВКП(б) и КПК.
Китайская сторона при этом нуждалась в деньгах для осуществления своей пропаганды. Группа Агитпропа ВКП(б) привезла в Китай 50 тыс. долларов на издание газеты.
В то же время при встрече с Чэнь Дусю, очевидно, выполняя задание Москвы, был поставлен вопрос о подготовке кадров вооруженных сил КПК. Предложен план создания рабоче-крестьянской Красной армии Китая и вооружения рабочих и крестьян.
Очевидно, что здесь и произошло, вероятно, первое, или одно из первых, заочных столкновений между взглядами Чэнь Дусю и Сталина.
В Москве руководство СССР, ВКП(б), Сталин пришли к выводу о том, что отныне в Китае КПК придется буквально воевать, вести внутреннюю войну, за власть с Гоминьданом. Следовательно, необходимы вооруженные силы.
Чэнь Дусю, со своей стороны, продолжал исходить из того, что все еще возможно некое сотрудничество, или совместные, или параллельные, но однонаправленные, действия в северном направлении, то есть фактически совместная борьба и КПК и Чан Кайши против общих противников – местных, провинциальных военных властителей, милитаристов.
В этом, очевидно, находили свое выражение разные взгляды Сталина и Чэнь Дусю на ситуацию в Китае и на дальнейшие действия КПК.
Чэнь Шаоюй оказался в Ухане, где столкновение этих различных взглядов и происходило.
Чэнь Шаоюй работал в качестве переводчика на пятом съезде КПК, состоявшемся в Ухане в 1927 году. Здесь он впервые увидел, что происходило в руководстве КПК.
В частности, он увидел, что Чэнь Дусю придерживается того мнения, что на том этапе революции в Китае Компартия не должна претендовать на руководство пролетариатом, рабочими классом и крестьянством, но сотрудничать с буржуазией, исходя из того, что речь идет об этапе буржуазно-демократической революции.
Такова была точка зрения Чэнь Дусю.
Чэнь Шаоюй уже тогда приходил или пришел к мысли о том, что буржуазно-демократическая революция неизбежна и необходима, но КПК должна вести дело к социалистической революции.
Чэнь Шаоюй видел в буржуазии лишь временного союзника, которого можно использовать. Он считал, что Чэнь Дусю был не прав, предлагая уступать ведущую роль в революции национальной буржуазии страны.
В Китае в Ухане во время пятого съезда КПК Чэнь Шаоюй также стал свидетелем того, как Чэнь Дусю продолжил занимать пост генерального секретаря ЦК КПК. Очевидно, что Чэнь Шаоюй был с этим не согласен.
Тогда же Чэнь Шаоюй, вероятно, впервые узнал о поведении Мао Цзэдуна, который фактически не участвовал в работе пятого съезда, но обозначил свое присутствие на нем, побывав на протяжении короткого времени на одном из заседаний.
Чэнь Шаоюй также узнал о том, что Мао Цзэдун был членом ЦК после третьего съезда (1923 год), перестал им быть после четвертого съезда (январь 1925 года) и снова стал кандидатом в члены ЦК партии после пятого съезда (апрель – май 1925 года).
Итак, пятый съезд КПК оказался, в частности, первым съездом КПК, к которому, в разной степени, имели отношение и Чэнь Шаоюй и Мао Цзэдун. Мао Цзэдун в качестве делегата и будущего кандидата в члены ЦК. А Чэнь Шаоюй в качестве переводчика, члена группы, прибывшей из СССР, и номинального сотрудника пропагандистского аппарата ЦК КПК.
Последнее свидетельствовало о том, что в КПК уже тогда нашлись люди, в частности, Цюй Цюбо, которые оценили способности Чэнь Шаоюя в области пропагандистской и идейно-теоретической работы. Именно эта склонность оказалась одной из главных черт политической деятельности Чэнь Шаоюя.
Необходимо также обратить внимание на то, что это пребывание Чэнь Шаоюя в Китае было коротким. Оно составило всего несколько месяцев. Однако эта поездка дала Чэнь Шаоюю очень многое. Он как бы «прикоснулся» и к деятельности ЦК КПК в Китае и к деятельности ЦК ВКП(б) и Коминтерна в Китае, по отношению к Китаю, к КПК.