Десятая печать или новогоднее убийство

Сундеева Наталья

Такое заявление со стороны защиты может означать только одно: была амнистия в отношении несовершеннолетних, и поэтому подросток должен быть освобожден от наказания. Я не помню такого акта, но вижу, что и прокурор начинает лихорадочно перебирать бумаги на своем столе, пытаясь отыскать нужный закон.

А мой коллега продолжает:

– Следствием не дана оценка тому факту, что прошлый год был отмечен активным свечением на Солнце – отсюда и магнитные бури, и большое количество неблагоприятных дней.

Мне становится понятным, что Дайкин увлекается

не только поэзией, но и астрофизикой. Он довольно пространно рассказывает о различных аномалиях во Вселенной и делает это настолько увлекательно, что его с интересом слушают все потерпевшие, забыв о своей ненависти. Такое впечатление, что мы все присутствуем на лекции в планетарии.

– Ученые Оксфорда и Кембриджа до сих пор не могут понять, влияют ли эти катаклизмы на поведение человека, – продолжает адвокат, но в этот момент его перебивает судья.

– Семен Борисович, безусловно, все, о чем вы нам поведали, очень интересно, но какое отношение это имеет к вашему подзащитному?

– Как же я могу ответить на этот вопрос? – искренне удивляется мой коллега. – Я же только что всем объяснил, что пока это тайна даже для самых светлых умов современности!

– Вы еще хотите что-нибудь добавить? – добродушно спрашивает судья.

– Нет, – Дайкин явно обижен тем, что его перебили.

– Тогда вернемся к нашим баранам, – продолжает судья слушание дела.

После того как суд удалился для постановления приговора, Семен Борисович обращается ко мне:

– Как вам это нравится? Да если бы я знал, как космос влияет на человека, разве я бы работал адвокатом в Ростове? Я бы уже на Лазурном берегу тратил Нобелевскую премию! И при чем здесь, скажите мне, бараны? Хотя, кажется, это цитата из литературного произведения и имеет отношение к нашей профессии. Наденька, вы не помните, откуда это высказывание?

– К сожалению, нет, знаю только, что смысл его в том, что не надо отвлекаться от основной темы.

– Это понятно, но я же и говорил по существу. Видели, как меня внимательно слушали потерпевшие?

– Да. Безусловно, с большим интересом, – улыбаюсь я.

После оглашения приговора я иду домой по заснеженной улице и думаю о том, как одиноко мне будет дома в новогоднюю ночь.

Глава 3

Утром двадцать седьмого декабря меня разбудил нетерпеливый звонок в дверь. Натягивая халат, я мысленно умоляю небеса, чтобы это была не моя словоохотливая соседка. Мольбы услышаны – на пороге стоит моя дорогая подруга Сонечка. Вероятно, на улице снегопад, потому что она похожа на сказочную Снегурочку. Снежинки на шубе еще не растаяли, из-под элегантной меховой шапочки выбилась прядь светлых волос, а глаза у моей подруги всегда были волшебными, независимо от сезона и погоды. Они огромные, на пол-лица, и меняют цвет, если у Сонечки меняется настроение. Сейчас ее глаза сияют нежно-голубым цветом.

– Привет, Надюша. Как хорошо, что я тебя застала! У меня совершенно нет времени, я к тебе буквально на две

минуточки, – говоря это, она стягивает с себя шубу и сапоги и немедленно направляется на кухню. – У тебя есть кофе и где мои сигареты?

Жорик – Сонечкин муж – запрещает ей курить, поэтому дома она сигарет не держит. Сначала она оборудовала тайник в своей машине, но, когда муж его обнаружил, Сонечка приняла решение: теперь она прячет свой «Парламент» на окне в моей кухне.

– Твоя пачка лежит на месте, – отвечаю я подруге, заваривая крепкий кофе. – Слушай, Соня, вы что, передумали ехать в гости к Екатерине Афанасьевне?

– Нет, сама понимаешь, ее приглашения не обсуждаются, да и мальчишки соскучились по бабушке. А где твои домочадцы? Мама уже приехала?

Я рассказываю Соне о турецком вояже своей родни.

– Так поехали с нами. Ты же знаешь, что Жорик и сыночки будут рады, да и Екатерина тебя уважает.

– Нет, Сонечка, это неудобно, кроме того, у меня совсем другие планы на Новый год.

– Правда? А кто он? Почему ты мне ничего не рассказываешь? – она с удовольствием делает глоток горячего кофе.

– Ничего ты не услышишь – ты же спешишь, – улыбаюсь я, а сама думаю: «Ненавижу, когда меня жалеют, лучше напустить тумана».

– Ах да, конечно, я жутко опаздываю, потом мне все подробно изложишь. Я привезла Гошке подарок, а подарки для своих сыночков заберу после праздников. Мне еще надо успеть в парикмахерскую, а Жорик с детьми ждут меня к двенадцати.

Я действительно приготовила подарки Сонечкиным сыновьям – близнецам Саше и Мите. Обмен подарками – это очень давняя традиция. Мы с Соней знакомы с первого класса, были неразлучны все школьные годы, а потом вместе поступили учиться на юридический факультет университета. Сонечка еще на пятом курсе вышла замуж, а через год уже была мамой двоих сыновей.

– Надюша, я к тебе по делу, – говорит подруга, затягиваясь сигаретой.

– Ты помнишь Славика Шулепова? Я с ним встречалась в школе, кажется, в седьмом классе.

– Точнее, в восьмом, но ты могла перепутать. Тебе тогда нравились еще два мальчика.

– Не напоминай мне о моем юношеском легкомыслии, – смеется Сонечка. – Я сейчас отвечаю за грехи молодости. Ты не поверишь, но семейная жизнь практически исключает личную жизнь.

– Не жалуйся – не поверю.

– Это я кокетничаю. А ты слушай подругу. Не сегодня-завтра выйдешь замуж – тебе мой опыт пригодится. Так, о чем это я? Так ты помнишь Шулепова?

– Конечно, помню. У вас же был серьезный шестимесячный роман. Мы даже к нему домой ходили музыку слушать. Да, хорошее было время. Знаешь, я даже родителей его помню.

– Угу, красивая была пара, но отец Славика ушел из семьи: встретил какую-то молодую женщину и свалил. Теперь живет за границей. Кажется, в Израиле. Мать потом вышла замуж, причем очень удачно, но быстро овдовела.

– Что-то ты, Сонечка, слишком хорошо осведомлена о жизни Славика. Может, у вас были более серьезные отношения, чем я думаю?