Десятый крестовый
Шрифт:
Морщась от боли, приподнялась на корточки, мазнув затылком по мощному сплетению обнажившихся корней, и поползла наружу, отстраняя рукой защитную преграду зарослей. Выглянула, прислушалась: кажется, людей поблизости нет. Поднесла руку к глазам, посмотрела на часы. Половина шестого. Почти шесть часов прошло с момента нападения на «Лисью тропу». Сара шумно с облегчением вздохнула. И вдруг вздрогнула от страшной мысли, даже ударилась затылком о корни. Хезер! Господи, что сталось с Хезер? Сара выползла, попав в маленькую ложбинку у подножия дуба, встала, с трудом расправив затекшие суставы. Чихнула, прикрывшись рукой, — вдруг кто-нибудь рядом?
Она стояла на невысоком
— Что же теперь? — спросила она себя.
Что ей делать, одной, в мятой, грязной, несвежей одежде, без гроша в кармане, за двадцать пять километров до ближайшего жилья, дрожащей от холода? Сара снова чихнула, на этот раз в полную силу.
Выбор один: либо остаться здесь, коченея до смерти, либо брести к дому и там на месте разобраться, что делать. Можно взять в сарае лодку, переплыть Потомак, добраться до мэрилендского берега, до города Риверсайд. Тут километра три, она сотни раз переплывала реку.
И Сара пошла, по мере приближения к поместью все замедляя шаг. Этот километр пути через лес она тащилась почти час и, когда стала подходить к сбегавшей под уклон полянке, посреди которой стоял дом, солнце во влажной дымке уже поднималось над землей, а предрассветной прохлады уже как не бывало.
Последние сто метров Сара ползла на животе сквозь редеющую чащу, стараясь проявлять максимальную осторожность на случай, если «Десятый крестовый» оставил дозорных. Но предосторожность оказалась излишней: в «Лисьей тропе» никого не было.
Сара не ожидала, что дом еще стоит: черные мазки копоти вокруг выбитых окон первого и второго этажа, в остальном здание снаружи почти целехонько. Больше того, взятый напрокат «линкольн» на том же месте перед входом.
Сара затаилась, припав грудью к земле, минут двадцать следила за домом, только потом шевельнулась. Удостоверившись, что вокруг никого, поднялась, осторожно вышла из-за деревьев на поляну. Она вошла в дом через зияющий, с сорванной дверью черный ход, на цыпочках прокралась через маленькую заднюю прихожую, с замиранием сердца вошла в кухню. Хезер там не оказалось. Нож, поднятый кем-то с пола, лежал на золотистом кухонном столе, рядом Сарина сумочка. Сара подошла, взяла сумочку и нож. Сжимая в руке тяжелый нож из шведской стали, она почувствовала себя уверенной. Выставив его перед собой острием, стала обходить дом.
Внутри все выглядело гораздо плачевней, чем можно было предположить после наружного обзора. В большом вестибюле, в библиотеке деда и в гостиной все было уничтожено обстрелом и пожаром, однако Сара с удивлением обнаружила, что кто-то прошелся огнетушителем внутри, чтобы остановить огонь. Страшно было представить себе, что делается на втором этаже, винтовая лестница прогорела в нескольких местах. Хезер нигде не было. Не исключено, «крестоносцы» снова схватили ее.
Сара вошла в гостевую комнату, ступая через обугленные обломки. Эта комната почти не пострадала, но все в ней пропиталось запахом горелого. Сара вернулась на кухню, промыла порез на плече, умыла лицо, вымыла руки. Теперь хоть можно на люди показаться, только куда отправиться, что делать, вот в чем вопрос.
Сара вышла к машине, открыла дверцу. И стоило ей сесть за руль, она чуть не разрыдалась. Только сейчас наступила разрядка после всех событий — и того, что случилось с «Лисьей тропой», и того, как Хезер кинулась на нее с ножом. Страшно подумать! Сара вцепилась в руль, взяла себя в руки; расслабляться нельзя, иначе — беда! Филип обнаружил что-то страшное в
Оружие. Филип обнаружил склад в «Зубчатой вершине»; при бегстве из «Пика Штурман „ их попросту обстреляли. Отец выстрелил себе в голову из своего любимого дробовика «пэрди“, он до сих пор висит над камином в его уотергейтской квартире.
Оружие. Насилие. Вооруженное нападение на «Лисью тропу». Подозрение Филипа: сегодня готовится какое-то вооруженное действие в связи с публичным выступлением Билли Карстерса. Что это? Покушение на президента? Нет, они его в грош не ставят. Гангстеры? Беспорядки? Вряд ли, не тот масштаб. «Бригада дьявола»? Какая-нибудь террористическая акция, которая призвана сыграть на руку «Десятому крестовому»? Может, и так… Но какая? Какая?
«Вашингтон». В кавычках. Это повторялось на экране дисплея. Ну и что? К чему относится? Памятник Вашингтону? Вашингтонский аэропорт? Вашингтонский городской транспорт? Вашингтонская полиция? Вашингтонова аллея? Вашингтонское судостроительство? «Вашингтон стар»? Вашингтонский стадион? Собор? Медицинский центр? Вашингтонская кольцевая дорога? Господи, гадать — не перегадать! Стоп… А если не надо гадать? Если это не часть, если это самостоятельное слово и ничего больше? Ну да, попробуем. То, что замышляется, произойдет в месте, именуемом «Вашингтон». Вариантов нет. Отель «Вашингтон»! Так, отлично, а почему именно там? Почему в отеле «Вашингтон»? Что там такое может быть? Чем он так знаменит, чем он известен-то?
И тут откуда ни возьмись в мозг вонзилась фраза из «Путеводителя по Соединенным Штатам» Стивена Бэрнбаума, который Сара и листала-то всего один раз, но, странное дело, что-то отложилось в памяти: «В рубрике „Достопримечательности городов“ где-то между отелем „Люкс“ и отелем „Тэбард“ вклинилось описание „Вашингтона“: „Исключительно комфортабельный отель, но особая удача оказаться в нем в день парада по случаю вступления на пост президента Соединенных Штатов. Изумительный вид на Четырнадцатую улицу и Пенсильвания-авеню!“
Вот оно! Обрывки фактов, точно заряженные частички, притянуло друг к другу. И все с самого начала надежно и прочно встало на свои места. Теперь ясно: кто, как, что, где, когда и почему. Вплоть до ее собственной роли и роли Филипа во всей этой истории.
Сара бегло взглянула на часы. Половина восьмого, а ехать еще по крайней мере час, не меньше!
Глава 21
Мало-помалу действие дурмана проходило, в сознание Филипа стало проникать короткими вспышками все, что происходило вокруг. Сначала не было ничего, только бездонная, бархатная чернота и откуда-то издалека невнятные звуки голосов. Потом проблеск памяти, какое-то движение. Машина? Гул уличного движения, рычание автобуса под боком, густое облако выхлопных газов. Вой сирены, снова голоса, смутные очертания каких-то высоких белых зданий. Все остановилось, знакомые щелкающие и клацающие звуки: как в тумане, дверца открывается, его подхватывают, вынося. Потом он сидит где-то, не в силах поднять головы. По мере того как сознание судорожно набирало силу, легким зудом пробивалась память. Больница. Почему он вспомнил о больнице? Как же, давным-давно, в Дублине… Во время стычки демонстрантов с полицией сломал ногу. Все было, как сейчас. Катили в кресле. Почему его катят в кресле?