Десятый круг ада
Шрифт:
Взбодрившись ледяной струей, "президентша" накрутила на голову полотенце и босыми ногами прошлепала в гостиную. Еще не все потеряно. Григорий под её руководством ещё трижды обставит "Домострой", но главное, что он должен снова вернуться под её влияние, и не просто вернуться, а слепо уверовать в то, что любая его затея без мудрых советов жены неизменно приведет к краху. Эту "домостроевскую" куртизанку можно, конечно, и грохнуть, но тогда муж всю жизнь будет помнить о ней, и нет никаких гарантий, что этой Дульсинее вскоре не найдется замена. Нет!
С работы Коломенцев приехал мрачным. Молча проследовал в кабинет и рухнул на диван лицом вниз. Вероника мягко присела рядом и нежно погладила мужа по голове.
– Ничего, - произнесла она ласково.
– Ты ещё обставишь Смирнова. Неужели он тебя умней?
Супруг дернулся и произнес с досадой:
– У меня все надежды были на инвестиции. За неделю не продалась ни одна квартира. Люди предпочитают брать что подешевле. Коттеджи на крыше домов тоже были дурацкой фантазией. Они все стоят без движения. В них ходят как в музеи, и никто не покупает.
"Почему же без движения?
– улыбнулась про себя Вероника.
– Один коттедж, кажется, уже нашел свою хозяйку".
– И вообще...
– произнес плаксиво муж и запнулся.
– Что вообще?
– мягко спросила жена.
– Нам нужно развестись.
Вероника была готова и к этому. Но все равно ей понадобилось время, чтобы овладеть собой. Она продолжала гладить мужа, словно маленького ребенка, и ласково с улыбкой намурлыкивать:
– Зачем же нам разводиться? Из-за конкурентов?
Он нервно стряхнул с себя её руки и резко поднялся.
– Скажу тебе прямо: я люблю другую.
Коломенцев быстро посмотрел в родные глаза жены и тут же отвел взгляд. Большинство женщин от признаний подобного рода закатили бы истерику, но Вероника не настолько глупа, чтобы поддаваться эмоциям.
– Почему сразу развестись?
– спросила она спокойно.
– Мне тоже нравятся многие мужчины...
– Это не то!
– перебил он.
– Это совсем другое. Я её люблю по-настоящему.
– А она?
– спросила Вероника, сдерживая внутреннее клокотание.
– Она мне сказала, что не крутит романы с женатыми мужчинами. Она очень порядочная.
Как в эту минуту у Вероники зачесался язык добавить к этому прилагательному "б....". Ибо многолетний опыт подсказывал, что порядочными действительно бывают только б..... Но умудренная опытом женщина сдержалась. Еще не время раскрывать карты. Еще нет сообщения от детектива.
– Ну что ж, раз ты все обдумал, я не намерена путаться у тебя под ногами.
Она повернулась и тихо вышла из кабинета.
– Ты самая мировая в мире женщина, - услышала она вслед.
– Я знал, что ты меня поймешь. Я всегда буду помнить о тебе.
– Спасибо!
– кротко произнесла она, а про себя подумала: "Ну-ну..."
13
Галина
Ее узнавали, здоровались, спрашивали, чем помочь, но она трясла головой и отвечала:
– Мне к следователю.
Ближе к двенадцати наконец появился и он. Метнулась к нему, как к спасителю:
– Александр Петрович, наконец-то! Я все утро вас жду.
Следователь взглянул Галине Петровне в глаза и понял все. Он нахмурил брови и угрюмо произнес:
– Пойдемте ко мне в кабинет.
Едва они переступили порог, она сразу с мольбой в голосе начала:
– Александр Петрович, я зря на этих девчонок возвела поклеп. Ведь на самом деле я не помню. Было темно.
– Я догадался, - мрачно произнес следователь.
Он посмотрел на Галину с сочувствием и шепотом спросил:
– Они вас запугивали?
– Никто меня не запугивал! Дайте мне лист бумаги! Я отказываюсь от своих показаний.
– Сядьте, Галина Петровна, и успокойтесь. Расскажите, кто вас так напугал? Не бойтесь! Мы всегда сумеем вас защитить.
– Умоляю, Александр Петрович, - заплакала женщина, - не вмешивайте меня в это дерьмо! Я совершенно не помню лиц тех девчонок. Что же они из-за меня будут страдать.
Не добившись от свидетельницы никаких объяснений, следователь в конце концов был вынужден принять от неё заявление с отказом от показаний. Когда Потоцкая выходила, то неожиданно на крыльце РОВД столкнулась с соседом по дому. Они машинально поздоровались, и сосед, прежде чем зайти в отдел, трижды оглянулся на Галину. Затем почему-то нахмурился, прошел в кабинет к тому же самому следователю, от которого вышла его соседка по дому, и первое, что произнес, даже не поздоровавшись:
– Я не уверен, что это были именно те девчонки, которые попросили у меня нож. Я отказываюсь от своих показаний...
А Галина в это время что есть духу неслась домой. Сердце её билось, дыхание перехватывало. Дурные предчувствия терзали её душу. Она ворвалась в квартиру и кинулась к телефону. Первым делом позвонила в садик.
– Не привели моего Алешеньку?
– спросила она как можно спокойней.
– Нет! А должны привести?
– Да, должны. Как только приведут, позвоните мне домой, если вас на затруднит.
– А кто должен привести?
– поинтересовались в детсаде.
– Родственник, который забрал его вчера вечером. Он меня предупреждал, что возьмет Алешку погостить, а я и забыла.