Десятый круг ада
Шрифт:
– Я убил двоих.
Вероника вздрогнула, хотя знала, что этого не могло быть.
– Зарубил топором?
– на всякий случай спросила она.
Коломенцев поднял голову и увидел в глазах жены насмешку. От этого его охватило ещё большее отчаяние.
– Я серьезно! Только что вот этими руками я пристрелил двоих, тряхнул ладонями президент.
– Ах, все-таки пристрелил, - иронично улыбнулась Вероника, облегченно вздохнув.
– И кого же мы пристрелили?
– Смирнова, - с ненавистью прохрипел Коломенцев.
– И эту сучку... его любовницу.
– На которой ты собрался
– уточнила Вероника.
Коломенцев тяжелым взглядом посмотрел на супругу. Он хотел спросить: "Откуда ты знаешь?" - но вместо этого униженно пролепетал:
– Прости. Я был дураком...
Григорий потянулся было к жене, но она отстранилась:
– Расскажи, как это произошло.
– Он лежал в ванне. Я выстрелил... Он нырнул и больше не вынырнул.
– А долго ты ждал, пока он вынырнет?
– Минуты две.
– Целых две?
– издевательски цокнула языком Вероника.
– Как ты выдержал? Ты же боишься крови.
– Крови я не видел. Было все в пене.
– Ну а как ты убил свою возлюбленную?
– поинтересовалась Вероника с издевкой в голосе.
– Из машины. Я выстрел в неё два раза. Она упала.
– Кровь была?
Коломенцев открыл было рот, чтобы воскликнуть: "Да сдалась тебе эта кровь!", да так и замер с раскрытым ртом. Он помнил, как стрелял, помнил её удивленные глаза, помнил, как она всплеснула руками и свалилась с мотоцикла, но крови, хоть убей, он не помнил.
– Так была кровь или нет?
– переспросила жена.
– Наверное, потом была, если я выстрелил, - неуверенно пробормотал муж.
– Дай мне свой пистолет!
Коломенцев удивленно посмотрел на жену.
– У меня его нет. В меня выстрелил какой-то псих на мотоцикле и выбил пистолет из рук. Пистолет остался на обочине, а мотоциклист погнался за мной. У него в руках была винтовка.
– Догнал?
– удивленно спросила жена.
– Почти догнал. Но потом развернулся и поехал назад.
"Кажется, начинает бредить, - подумала Вероника.
– Пора заканчивать спектакль". Она скрестила на груди руки и принялась ходить из угла в угол.
– Ну что ж, - произнесла Аркадьевна после тяжелого молчания.
– Пора подвести итоги: ты себе заработал как минимум десять лет.
Муж обречено опустил голову и затрясся. Неожиданно он поднял красные глаза на жену и умоляюще простонал:
– Вытащи меня из этого дерьма. Ты же умная.
Вероника остановилась и смерила мужа презрительным взглядом. Победа была полной. Можно было помучить еще, но в этом уже не было необходимости.
– Я тебя вытащу, но в последний раз, - произнесла она строго.
– Так вот, слушай, дурья башка: я сразу догадалась, что Глория - человек Смирнова. Ее специально подсунули, чтобы она засорила тебе мозги и ты прошляпил все свои заказы. Я тебе не говорила. Хотела, чтобы ты убедился сам. Убедился?
– Упаси бог кому-нибудь ещё убедиться такой ценой...
– мрачно произнес он.
– Не скули! Никого ты не убил. Я зарядила твой пистолет холостыми патронами.
Коломенцев встрепенулся. Глаза его вспыхнули надеждой. Он упал перед женой на колени и обнял её ноги. Жена отпихнула его ногой и сунула в руки телефон.
– Звони Смирнову. И извинись перед ним.
Коломенцев
– Что за чушь? Только что уехал от него.
– Это уголовный розыск. Сидите дома, к вам уже едут.
Милиция приехала ровно через десять минут после этого звонка. Президенту "Артстройинвеста" предъявили ордер на арест, надели наручники и повели на выход.
– Но в чем дело, товарищи?
– запротестовала жена.
– Что он совершил?
– Убил президента строительной корпорации "Домострой" и тяжело ранил журналистку газеты "Версия", - ответил капитан.
19
Это случилось двенадцатого октября около полуночи. А за полтора часа до этого двое мотоциклистов подкатили к особняку Смирнова. Они привалили свои мотоциклы к кирпичной ограде и тихо проникли на территорию. Быстро и бесшумно пробежали по теневой стороне двора и юркнули в дом. На первом этаже было тихо. В пустой гостиной царствовал полумрак, в зале горел камин. Они осторожно поднялись на второй этаж. На втором этаже свет горел только в ванной. Один вытащил пистолет, другой пнул дверь ванной комнаты.
То, что предстало их взору, заставило мотоциклистов удивленно переглянуться. В ванне весь в пене и с запрокинутой головой сидел Смирнов. Между его глаз зияла черная дырка, из которой тоненькой струйкой текла кровь и растворялась в белоснежной пене. Рахметов подошел, пристально вгляделся в остекленевшие глаза и произнес:
– Готов.
– Что вы по этому поводу думаете, Рахметов?
– спросил шеф.
– Не знаю, что и думать, - ответил Рахметов.
Он внимательно осмотрелся по сторонам и вдруг увидел на полу стреляную гильзу от пистолета. Рахметов надел перчатку и, подняв её, показал майору.
– От "вальтера", - произнес он с задумчивым лицом.
– А из чего стрелял Коломенцев?
– Вот из этой чешской "збройовки", - ответил Рахметов, доставая из кармана пистолет.
– Значит, должна быть ещё одна гильза? Кстати, вот она, около коврика. Не поднимайте её, Рахметов! Ее мы оставим. А эту прихватим с собой.
Мужчины так же бесшумно спустились с лестницы, тихо пробежали через двор, сели на мотоциклы и с потухшими фарами понеслись к трассе.
Когда они подъехали к обочине, увидели, что оба мотоцикла валяются на боку, а Сережа стоит на коленях перед лежащей на земле Софьей. Мужики спрыгнули с мотоциклов и подбежали к ним. Девушка лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. Она была бледна и по-прежнему спокойна. Грудь и живот были у неё в крови.
– Кто в неё стрелял?
– строго спросил майор.
– Не знаю, - ответил дрогнувшим голосом Сережа.
– Я подъехал, она уже лежала.
– Рахметов, ловите машину!
Рахметов поднял руку, и тут же остановилась патрульная машина. Менты, моментально сориентировавшись, оперативно тормознули какой-то джип и отправили девушку в больницу. Сами же принялись опрашивать свидетелей, исследовать почву и составлять протокол. Наконец один из них нашел две гильзы.
– Это от марки "ческа збройовка", - произнес начальник патрульной службы.