Десятый самозванец
Шрифт:
— А что греки? — заинтересовалась девушка.
— А у них ежели у супруги эти самые дни, то муж пользуется другим местом…
— Фу, — передернулась Кристина, даже подскочив от возмущения. — Какой же ты циник! Говоришь всякую гадость.
— Ну, прости, — удержал ее Тимофей, проклиная свой длинный язык. — Мне и самому о таком даже думать противно.
— А раз противно, так чего же и говорил? — возмущалась Кристина.
— Ну, так получилось, — виновато оправдывался Тимофей, а потом спросил: — А что означает «циник»? Что-то греческое?
Кристина,
— Ну вот, — со смешком сказал Тимофей, выслушав рассказ о Диогене, любившем прилюдно заниматься тем, чем грешат отроки. — Меня упрекаешь, а сама-то…
— А я рассказываю о философах древности, — парировала Кристина. — Они еще много чего вытворяли.
— Ага, мальчикам знания передавали в то самое место.
— То, дорогой мой, философы! Им можно!
— Так с них-то спрос больше, чем с нас, грешных… Ну, ладно, — попытался Акундинов перевести разговор на другое русло, — а француз-то этот, Декарт, он тебе кем приходится?
— Увы, — загрустила Кристина. — Мэтр Декарт умер в прошлом году. К сожалению, у него было слабое здоровье. И, кроме того, я заставляла его делать то, что он делать не привык.
— У тебя с ним было что-нибудь? — набычился Тимофей.
Кристина не поняла — что же он имеет в виду? Все-таки, в отличие от русского, немецкий (на котором они беседовали) требовал более точных формулировок. Пришлось переспрашивать:
— Декарт был твоим любовником?
Девушка зашлась в безудержном хохоте. Отсмеявшись, начала объяснять, загибая при этом свои прелестные пальчики:
— Во-первых, мэтр Декарт был уже не очень молод. Во-вторых, я видела в нем не мужчину, а прежде всего — философа и наставника. Ну, а в-третьих, нельзя заводить роман с человеком, которому ты платишь деньги. («А я как же?» — поинтересовался Тимофей.) Ты? Ты не находишься у меня на службе и, следовательно, жалованья не получаешь. Скажем так — те небольшие подарки, что ты получил, — это всего лишь знак моего расположения. Ну и, в-четвертых, если бы он был моим любовником, я не стала бы это от тебя скрывать.
И действительно, Христиана-Августа посчитала своим долгом сообщить новому фавориту о его предшественниках. Зачем она это сделала, Тимоха так и не понял. Возможно, считала свой богатый любовный опыт правильным или не видела необходимости его скрывать. Она же королева!
— Подожди, а что же тогда такоеделал мэтр Декарт, к чему он не привык? — недоумевал Тимофей.
— Я заставляла его вставать в пять часов утра и давать мне уроки. К сожалению, с пяти и до шести — это было единственное время, которое я могла посвятить занятиям философией.
— Разве вставать в пять утра — рано?! — оторопел Акундинов.
— Ну, мой друг, — улыбнулась Кристина. —
— А! — только и сказал Тимофей, вспомнив, что в Польше паны-галломаны тоже предпочитали бодрствовать часов до четырех-пяти утра, зато потом отсыпались целый день.
— Ну а кроме того, — продолжала девушка, — мэтр с самого детства имел очень слабое здоровье. В свое время, когда он учился в коллегии иезуитов, святые отцы даже разрешали ему вставать позже других. Кроме того, конечно же, сказался суровый климат Швеции.
«Ну, если для мэтра климат Швеции казался суровым, то каким же ему мог показаться климат в России!» — усмехнулся было Тимофей, но, вспомнив, что мэтр уже мертв, подавил в себе внутренний смешок.
— И чему же научил господин Декарт королеву? — спросил Акундинов.
— Благодаря мэтру Декарту мне удалось привести свои чувства в соответствие с разумом. Хотя нужно отметить, что далеко не во всем я согласна с его точкой зрения. Вот, например…
«Ну, началось! — с ужасом подумал Тимоха. — Еще один Олаф на мою голову!» Тем не менее он мужественно выслушал целую лекцию о философии Декарта, таким образом узнав, что идея существования Вселенной как единого механизма неприемлема, зато господа офицеры с удовольствием изучают работу Декарта о «геометрическом» методе фехтования, хотя и не особо понимают, что это такое.
Добрая половина из того, что излагала Кристина, была Тимофею непонятна. Насчет Земли, что вращается вокруг Солнца, он что-то уже слышал, хотя и не понимал, как такое вообще возможно. То, что Земля круглая и не лежит на трех китах, он узнал еще в детстве. Но почему же она вращается вокруг Солнца, если он своими собственными глазами каждый день видит, как Солнце вращается вокруг Земли? Да и с какой радости огромной Земле крутиться вокруг маленького Солнца? Впрочем, для увлеченного человека лучший собеседник — он сам…
Пожалуй, если бы не прежний опыт слушания всяких замороченных дел в приказе Новой четверти, то Тимоха уже давным-давно бы уснул. А так он умудрялся внимательно слушать, кивать в некоторых местах (там, где следовало кивать, подсказывали глаза девушки) и даже вставлять глубокомысленное «м-мм!».
Наконец Кристина утомилась.
— Ты — замечательный собеседник! — похвалила она Тимоху, не сказавшего и пары толковых фраз: — Было бы чуть больше времени… Но увы, мне пора!
— Как пора? Ты же только что приехала.
— Что ж делать… — грустно улыбнулась Кристина. — В моей комнате стоит целый сундук бумаг, которые нужно разобрать до завтрашнего утра.
— Потерпят твои бумаги, — сказал было Тимофей, но, спохватившись, что его опять могут не понять, попытался объяснить, что нет таких дел, которые не могут подождать, но девушка была непреклонна:
— Послезавтра парламент будет решать вопрос о выделении денег для новых пушек. И если я не смогу убедить моих бюргеров, то шведская армия останется без гаубиц.