Детдом
Шрифт:
Говоря все это, высокая женщина с пышными, почти седыми волосами и лицом, словно написанным средневековой кистью – никакой красоты, правильности и симметрии, только значительность, – выставила на стол чашки, сахарницу, розетки и банку с вишневым вареньем.
– Тетя Анджа, вы свой талант в землю зарываете, – заметила крупная молодая женщина с ленивыми движениями и ленивыми же, чуть раскосыми зелеными глазами. – Вам надо кулинарные книги писать. Вы всегда так вкусно рассказываете… А только где же нынче в Питере возьмешь настоящее вишневое варенье? Джема-то этого в
– Такое варенье варят на Украине. Ну и у нас на юге, – объяснила та, которую молодая женщина назвала странноватым именем Анджа. – А у меня оно от Иры. К ней родственница из Краснодара приехала и привезла две огромные пластмассовые бутыли с вареньем. И мешок грецких орехов. Ну, Ирка мне и налила две баночки…
– Мам, бросила бы ты нам зубы заговаривать, а? – попросила третья из присутствующих в комнате женщин. Когда она встала, чтобы помочь матери принести из кухни поджаренную булку, Анджа сразу перестала казаться высокой. Дочь была едва ли не на полголовы выше матери, на вид ее рост достигал не менее ста восьмидесяти пяти сантиметров. – Скажи лучше сразу, зачем звала, чтоб не думать. Я твоих новостей боюсь.
– Потому и Настю с собой прихватила? – спросила Анджа. – Для моральной поддержки?
– Настька сама напросилась. Позвонила мне, я ей сказала, что к тебе поеду, а она говорит: «Ой, я тетю Анджу сто лет не видела!» – Ну, я ее и позвала. Неудобно было бы, если бы не так, верно? Надо же вежливость проявлять – ты сама меня учила, – дочь Анджи говорила так, как будто Насти в комнате не было.
Настя безмятежно щурилась в кресле, ее зеленые глаза были мечтательно полуприкрыты. Длинные пальцы держали розетку с вишневым вареньем, и она осторожно, ложечкой вылавливала оттуда по одной вишенке и клала на язык. Пальцы и вообще руки Насти казались значительно менее сонными, чем все остальное.
– А что, Настя, как у тебя дела? – спросила Анджа, отворачиваясь от дочери и спиной демонстрируя неодобрение ее бестактности. – Миллионершей еще не стала?
– Не зна-аю, – протянула Настя. – Это надо спросить…
– Замуж-то не собираешься?
– А заче-ем? Мне и так не пло-охо…
– Ну, ребенка родить…
– Ребенка, это я собираюсь, да, – слегка оживилась Настя. – А что, тетя Анджа, вы думаете, уже пора?
Анджа выразительным взглядом окинула полное, налитое Настино тело, ее обширные груди под тонким голубовато-розовым джемпером и выразительно кивнула:
– Пора!
– Ой, – Настя не очень ловко повернулась в кресле и капнула на брюки вишневым вареньем, обнаруживая некоторые признаки беспокойства. – Вот так уже, да? И ты, Антонина, тоже так считаешь?… Ну ладно тогда. Но это же так лень…
– Что лень, Настена? – не поняла Анджа. – Рожать ребенка?
– Да нет, ребеночек тут не при-ичем, – снова застопорилась Настя. – Как он может быть… Я к тому говорю лень, что это же самца подходящего искать на-адо…
Анджа поморщилась, а Антонина широко улыбнулась. Исключительно из-за общих размеров Антонининого организма ее широкая улыбка получилась слегка хищной и похожей на оскал.
– Хочешь, я
Настя пошире распахнула глаза и как будто всерьез задумалась над прозвучавшим предложением. Потом поставила розетку с вареньем на стол и медленно покачала головой:
– Ты, Тося, только не сердись, но мне умного надо. Я-то школу только за взятку закончила, так что сама понимаешь…
– А что тебе Виталик, дурак, что ли? – обиделась Антонина. – Он, если хочешь знать, все кроссворды на раз решает…
– Да нет, я ничего плохо-ого… – сказала Настя и деликатно зевнула, прикрыв рот сильной, как будто бы не от этого тела, ладонью. – Конечно, твой Виталик очень умный, но… – она помолчала, отыскивая образы, которые смогут донести до слушателей ее мысль. Никаким другим способом ее мысли на свет не рождались. – Понимаешь, у него такой ум, как бритая коленка, а мне нужно наоборот, чтобы как расточек с листочками из земли… Хочешь, я нарисую?
– Да иди ты со своими рисунками! – сердито отмахнулась Антонина.
– Девочки, не ссорьтесь! – скрипучим голосом гувернантки из английского романа сказала Анджа.
Настя сонно и доброжелательно улыбнулась ей и пожала плечами, указывая взглядом в сторону Антонины: мол, я не хотела.
– Она сама виновата! – также, взглядом и жестами ответила Анджа.
– Но ты все-таки скажешь…?
– Разумеется. Олег и Кешка приезжают в Россию. Олег не слишком распространялся по телефону, он не доверяет конфиденциальности международных линий, но кажется, Кешка, наконец, что-то вспомнил…
– Ого! – удивилась Антонина. – Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Это после того, как они в прошлом году ездили в Швейцарию, к психоаналитикам?
– Не знаю, ничего не знаю. Приедут и все расскажут.
– А он, Кешка, вообще-то может рассказывать? Отец мне писал, что у него речь так до конца и не восстановилась.
– Учитывая все обстоятельства…
– А можно мне узнать, о чем речь? – спросила Настя. – Или это что-то… конфиденциальное? – она с видимым трудом выговорила длинное слова и на мгновение удовлетворенно прикрыла глаза, явно гордясь богатством своего словарного запаса.
– Старая история, – фыркнула Антонина. – С приключениями и продолжениями. Потерянные дети, потерянные сокровища – в общем, мексиканский сериал в самом прямом (учитывая место проживания моего папочки) смысле слова.
– Ой, Тося, тетя Анджа, расскажите пожалуйста! – Настя молитвенно сложила ладони у пышной груди. – Я просто обож-жаю сериалы! Смотрю все, которые успеваю. Под них все так хорошо идет – и есть можно, и спать, и работать… Мне так «Бедная Настя» понравилась! Я прямо так переживала за принца Александра и эту… Натали, кажется… Прямо даже плакать все время хотелось, как у них ничего не вышло. Но как плакать я не умею, поэтому все кисель ела. Варила и ела, варила и ела, прямо кастрюлями…