Детектив Буш

Автор неизвестен

Да, такого рода привычки на руку преступнику, подумал Буш. Почти наверняка все началось с какой-нибудь статейки в журнале или газете, которые пишут на потребу читателю. Достаточно, чтобы у человека типа Коммерсанта моментально заработала мысль. Остальное - дело техники.

Он позвонил в отдел картографии и попросил принести ему детальную карту-шестидюймовку интересующей его местности. Поблизости от территории Ривер-Парка он нашел две проезжие дороги. Часовня была отмечена на карте к северу от озера, всего в нескольких ярдах от одной из них, небольшой проселочной дороги. Инстинкт и опыт подсказывали Бушу, что все произошло именно здесь. Его Высокопреосвященство, Его милость лорд архиепископ, один из двух примасов англиканской церкви, человек,

следующий в табели о рангах непосредственно за членами королевской семьи, наравне с лордом-канцлером и вот этого человека заматывают в какие-нибудь тряпки и, точно мешок картошки, волокут и швыряют в машину или фургон. Выкуп - полмиллиона фунтов. Церковные власти, особенно члены Церковной Комиссии, будут в восторге. По крайней мере часть этой суммы церкви придется покрыть за счет собственных средств. Он снял с полки справочник - уточнить кое-какие цифры. Так. Годовой доход церкви составляет свыше двадцати четырех миллионов фунтов, включая биржевые инвестиции, доходы от церковных земель и прочей собственности, деньги, полученные по закладным и займам, а также поступления от приходов. Из них свыше двадцати миллионов уходят на жалование и пенсии священникам и на содержание принадлежащих церкви зданий и другой недвижимости. Остается не так уж много. Но если нескольким богатым старухам намекнуть под большим секретом, что дражайшему архиепископу угрожает смертельная опасность, то искомые полмиллиона будут собраны за час. Да, Коммерсант сделал правильный выбор. Огласка исключена. Господи, даже представить страшно, какой вой подняли бы газетчики! Сколько бы голов полетело!.. Разве можно с этим сравнить какое-нибудь похищение посла? Детские игрушки... И в такой ситуации чем занимается он сам? Сидит сложа руки... Поневоле начнешь думать, что Грандисон прав: остается только молиться.

Часы пробили семь. Бланш сидела на стуле с высокой спинкой возле стола, спиной к камину. Стол и стулья были старомодные, красного дерева. За стеклами буфета, отражая свет настенных бра с красными абажурами, поблескивала стеклянная и серебряная посуда. На противоположной дальней стене висели одна-две картины, плохо различимые в полумраке. В окна яростно барабанил дождь, ветер не утихал. Миссис Шубридж сидела у двери рослая, темноволосая, с бледной кожей, с длинным, сосредоточенным, неподвижным лицом. Она ничем не выдавала своих чувств. Шубридж расположился за столом напротив Бланш. Не снимая перчаток он исследовал содержимое ее сумочки.

Перед ней поставили рюмку хереса, но перчатки снимать не разрешили. Все, что было у нее в сумочке, теперь лежало на столе. Шубридж тщательнейшим образом изучал ее блокнот для записей, перелистывая страницу за страницей. Бланш было страшно, но панике она пока не поддавалась. Влипла она прилично, это ясно... можно сказать, по уши. Она была достаточно сообразительна и успела сама найти ответ на многие вопросы. Человек, которого она видела - архиепископ. Ошибиться она не могла. Ошибка была только в том, что она это брякнула вслух. Впрочем, нет, они бы все равно ее не отпустили. Она слышала нашумевшие истории о похищениях и о выкупах, которые требовал какой-то Коммерсант... Как знать, может, он и есть Эдвард Шубридж?

Почти час Бланш провела в столовой под охраной миссис Шубридж, которая сидела молча, с пистолетом в руке, и не спускала с нее глаз; попытку Бланш завязать разговор она пресекла выразительным жестом. Когда вновь появился Шубридж, Бланш всем своим видом выражала возмущение и негодование, надеясь, что ей удастся на этом сыграть. Но ничего не вышло. В растерянности, не зная, как ей из всего этого выпутаться, она изложила Шубриджу заготовленную версию - про автостоянку для туристов. Он выслушал, не перебивая, затем занялся сумочкой, а жене велел налить ей хересу.

Покончив с блокнотом и отодвинув его в сторону, Шубридж принялся за записную книжку. Он вытащил оттуда и положил на стол листок, на котором она записала его имя и адрес, когда разговаривала по телефону с Энгерсом. Бланш не сводила с него глаз,

стараясь мобилизовать все свои умственные способности и наблюдательность, к которым теперь примешивался нарастающий страх. В движениях он был предельно экономен и четок; все его действия и даже его внешность оставляли впечатление неторопливой уверенности. Среднего роста, сухощавый... за такой внешностью часто скрывается недюжинная сила. Лицо загорелое, обветренное. неподвижное, непроницаемое лицо. Один раз, когда она попробовала что-то сказать - возразить, возмутиться, просто, чтобы услышать свой голос, - он вскинул на нее глаза и молча, не меняя выражения лица, покачал головой. Она осеклась на полуслове, будто со всего разбега наткнулась на невидимую ледяную стену. И тут в ней впервые шевельнулся ужас. Она поняла, что этот человек, если понадобится, без колебаний ее убьет. Она пыталась отогнать страх, отказываясь верить в неотвратимость беды. Ради Бога, Бланш, повторяла она про себя, только не раскисай, не теряй голову.

Шубридж откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на нее. И вдруг улыбнулся, совершенно неожиданно - улыбнулся не ей, не Бланш, а себе самому. Что-то произошло. Что-то внутри у него изменилось. И это непостижимым образом ей передалось, точно так же, как иногда передавались ей чужие мысли. В нем созрело какое-то решение. И он не просто его принял, а принял с огромным облегчением, и с этой минуты ее присутствие перестало его беспокоить. С ней все ясно, думать больше не о чем.

Он сказал:

– Значит, вы приехали поговорить насчет стоянки для туристов? И, не застав нас дома, поехали в Чеддар, выпили там чаю, а потом вернулись и ждали здесь?

– Да. Но я хочу объяснить...

Он снова прервал ее характерным движением головы, которое действовало, как удар.

– Нечего тут объяснять. Бросьте ваши сказки про туристов. Вы это выдумали, чтобы увидеть меня, проникнуть к нам в дом. Вы хотели собрать о нас сведения, чтобы после провернуть какие-то свои делишки.

Он говорил спокойно, буднично - без раздражения, без гнева, - и Бланш неожиданно успокоилась. И что это, в самом деле, она так перетрусила? Может, все не так уж и плохо? Может, все плохо только в ее воображении? Воображение может и подвести.

Она улыбнулась и, непроизвольно дотронувшись до своего жемчуга рукой в перчатке, сказала:

– Ну, верно, я это придумала. Но иногда лучше заранее все выяснить, особенно если... если разговор предстоит строго конфиденциальный.

Шубридж коротко улыбнулся ей в ответ.

– Ваши записи очень лаконичны, мисс Тайлер, но мне не трудно читать между строк. Вы живете в Солсбери?

– Да, и я...

– Отвечайте только на вопросы. Ваши эмоции меня не интересуют. Тем более что все они написаны у вас на лице. Вы профессиональный медиум?

– Да.

– Но при случае не брезгуете и вполне земными средствами?

– Истины есть и в здешнем мире, равно как и в мире ином. Мое призвание отчасти в том, чтобы открыть их людям.

– Обычный профессиональный жаргон.
– Он протянул руку, взял со стола записную книжку и, не заглядывая в нее, спросил: - Ваш визит связан с мисс Рейнберд, Рид-Корт, Чилболтон?

– Да.
– Она бы дорого дала, чтоб ей позволили говорить не только "да" и "нет". Ведь должен же быть где-то ключ к спасению - где-то там, в нагромождении слов. Но она знала: говорить он не даст.

– Жаль, что мой телефон не значится в справочниках. Вы просто позвонили бы мне, и через пять минут вопрос был бы исчерпан. И мы оба спокойно жили бы дальше. Как вы узнали мой адрес?
– Он взял со стола листок.

– Мне дал его ваш приятель, некий мистер Энгерс.

– Бывший приятель. А он откуда его взял? И как вы вышли на Энгерса?

– Он вспомнил, что вы увлекались соколиной охотой, и узнал адрес через Британский клуб любителей... Погодите, послушайте...
– Она попыталась с разбега ускользнуть из-под его контроля.
– Почему не перейти прямо к делу? Как к вам попал архи...