Детектив Буш
Шрифт:
Ее муж, который давно умер - на свое счастье, подумал Джордж, - был егерем в Рид-Корте у Рейнбердов. Сама миссис Грэдидж время от времени работала у Рейнбердов судомойкой, а потом - поденщицей. То, чего не знала она, знал ее муж. В незримой войне классов для нее было так же естественно подслушивать под дверью или совать нос в лежащее на столе письмо, как для ее мужа - во время охоты незаметно приближаться на расстояние слышимости к господам, когда те закусывали на свежем воздухе, или стоять в старой куртке маскировочного цвета где-нибудь в кустах и сравнивать поведение человеческих особей с брачными играми животных, рыб и птиц, чьи повадки он хорошо знал.
Миссис Грэдидж поведала Джорджу, как Шолто вел себя с женской прислугой, с заезжими дамами, посещавшими усадьбу, и местными матронами. Шолто не настаивал на droits de seigneur [Право первой ночи (фр.)], но частенько его получал. И неутомимо пил с
Самой многообещающей жилой, которую стоило разрабатывать, были обстоятельства, связанные с младшей сестрой мисс Рейнберд, Гарриет. После разговора с миссис Грэдидж Джорджу не составило труда собрать разрозненные сведения в единую картину, заполняя пробелы при помощи собственного богатого воображения. Обе сестры в молодости были недурны собой, но в отличие от Грейс Рейнберд, миниатюрной и похожей на птичку, ее сестра была несколько долговяза и, в противоположность самоуверенной Грейс, страдала почти патологической робостью и неуверенностью в себе. Когда Гарриет исполнилось тридцать (у миссис Грэдидж была феноменальная память на даты, она помнила, в какой день и какого числа произошли события многолетней давности), сестры примирились с мыслью о том, что им уже не выйти замуж. Грейс, с ее резкостью суждений и разборчивостью, всем кавалерам давала от ворот поворот, а тех, кто ей более или менее нравился, подозревала в стремлении завладеть ее богатством. Что касается Гарриет, то у нее непреодолимым препятствием на пути завязывания любовных отношений стали робость и неуверенность в себе. Если же какой-нибудь решительный мужчина, побуждаемый расчетом или сердечной склонностью, замечал ее, то Шолто (желавший, чтобы сестры жили только ради него, вели хозяйство, давая ему возможность вволю пить и путаться с женщинами) тут же использовал все свое влияние, чтобы отбить у поклонника желание бывать в Рид-Корте. Под личиной внешней благовоспитанности Шолто был грубым неотесанным эгоистом.
Но за три года до Второй мировой войны Шолто угодил в больницу с почечной коликой и пролежал там три недели. И за эти три недели Матушка Природа, улучив момент, сыграла одну из своих злых шуток. Грейс и Гарриет одни отправились на благотворительный бал в близлежащий гарнизон (обычно их везде сопровождал Шолто). Грейс провела вечер как обычно. Гарриет же пригласил поужинать слегка подвыпивший офицер-танкист, ирландец. За ужином она, поддавшись уговорам, выпила лишний бокал вина, почувствовала в себе силы и желание насладиться жизнью и пока Грейс танцевала "Пол Джоунз", офицер увлек Гарриет на заднее сидение своей машины и совратил. Гарриет держала это в тайне от Грейс, отдаваясь новым доселе неведомым переживаниям, и три недели встречалась со своим дружком в лесу у речки, о чем Грейс не подозревала, но зато знал добрейший Грэдидж, у которого было чутье на любое совокупление в радиусе двухсот ярдов. За день до возвращения Шолто офицер вместе со своим дивизионом отбыл на Ближний Восток. Больше Гарриет его не видела и никаких известий от него не получала. Она ничего не сказала Грейс, но когда поняла, что должно с ней произойти, посвятила в свою тайну Шолто, который, выбрав момент, пока Грейс отсутствовала, спешно собрал Гарриет, отвез ее в Нортумберленд и оставил в доме своего верного друга. Здесь в положенный срок Гарриет родила сына, которого через сутки у нее забрали навсегда, и она так никогда и не узнала, где он и у кого.
Только много лет спустя она рассказала Грейс эту историю. К тому времени офицер*ирландец уже погиб, смертельно раненный в танковом сражении под Тобруком.
Вот об этом поведала Джорджу миссис Грэдидж, а он пересказал все Бланш. С особым удовольствием миссис Грэдидж сообщила, что, хотя полгородка знало, что произошло в Рид-Корте и в Нортумберленде, ни Шолто, ни мисс Грейс Рейнберд не догадывались, что их семейная тайна просочилась за пределы дома.
Миссис Грэдидж дала понять, что может еще о многом порассказать, если это интересно. Не то чтобы она любила сплетни и скандальные истории. Иногда, например, любовники встречались в старой рыбачьей хижине, где Грэдидж держал тростник для крыш - сколько парочек прошло через эту хижину!.. Джордж не выдержал и сбежал в "Золотую митру", где залпом проглотил три порции виски, чтобы отбить мерзкий привкус во рту, оставшийся после беседы.
Теперь, жуя подгоревший гренок с джемом, потягивая кофе и думая о
Он посмотрел на Альберта, лежащего на коврике в кухне, и сердито крикнул:
– Ты что это делаешь, черт этакий?
Альберт жевал утреннюю "Дейли мейл". Джордж выхватил у него газету, помятую и мокрую, и, встряхнув ее, принял решение. Он должен изменить свою жизнь. У него есть способности, обаяние, ум и свои представления о чести. К черту всю эту мышиную возню. От таких, как миссис Грэдидж, его тошнит. И если уж быть откровенным, он иногда чувствует себя неловко с Бланш. Непонятно, то ли она насквозь фальшива, то ли наполовину, то ли просто окончательно спятила с этим своим спиритизмом. В любом случае, он не создан для того, чтобы морочить голову старым дамам и вытряхивать из них чеки на осуществление таких бредовых идей, как храм Астродель. Кем Бланш себя возомнила? Дочерью Соломона? А этот паршивец Генри? Где она его выкопала? Наверное, прочитала о нем в детской книжке "Рассказы о железной дороге Британии". Нет уж, хватит, он достаточно поработал на Бланш. Друзьями они могут остаться - и добрыми друзьями, но он больше не намерен играть в эти игры. Он поедет в Солсбери, прогуляется вокруг собора и спокойно поразмыслит о новой жизни. Лучшего места для этого не найдешь. Потом перекусит в "Красном льве", а после этого отправится к Бланш и все ей выскажет. А может, удастся уговорить ее начать новую жизнь вместе... там видно будет.
Взглянул на Альберта, он произнес:
– Теперь, черт возьми, все пойдет по-другому.
Альберт приподнял седые брови и вильнул хвостом.
В то время как Джордж завтракал и строил планы новой жизни, мисс Рейнберд тоже завтракала - совсем без аппетита, она чувствовала себя разбитой после беспокойной ночи. Гарриет снова приходила к ней во сне и была очень настойчива. Странно - иногда она являлась такой, какой была в молодости, иногда - старой. И этим приводила мисс Рейнберд в замешательство. Но чего она хочет, было совершенно ясно. "Найди моего мальчика. найди его и возьми к себе. Он Рейнберд!"
Когда она произносила "Он Рейнберд!", ее голос звучал, как потустороннее эхо.
Мисс Рейнберд провела ужасную ночь - Гарриет завывала, словно плохая актриса в дешевой мелодраме. Найти ее мальчика, как же! Взять его в Рид-Корт, чтобы после ее, мисс Рейнберд, смерти все досталось ему... Если бы даже она разыскала его, неизвестно еще, что бы это оказался за тип. Взять его в дом означало бы обнародовать эту историю, опозориться на весь Чилболтон, на всю округу. Конечно, она не настолько глупа, чтобы не понимать: кое-кто в городке мог знать о случившемся. Какая же дура была Гарриет! Не потому, что влюбилась - если это была любовь, а не просто физическое влечение, - а потому, что вела себя, как безмозглая деревенская девчонка. Свидания в рыбачьей хижине! Неслыханное легкомыслие! И как она допустила... ну, то есть любой полупорядочный мужчина принял бы меры предосторожности. И что за сын может быть у такого человека? Не трудно себе представить! Ну, хорошо. Предположим, она его разыщет - совсем не обязательно, чтобы он об этом знал. Можно тайком взглянуть на него, и если он совсем никуда не годится, спокойно о нем забыть. можно анонимно сделать ему какой-нибудь подарок, чем-то помочь - лишь бы Гарриет успокоилась.
Мисс Рейнберд слегка вздрогнула, поймав себя на том, что думает о Гарриет, как о живой, и воспринимает ее как некую силу, которую надо умиротворять. все это было очень странно, очень.
Она закурила первую из четырех сигарет, которые позволяла себе за день, налила себе кофе и предалась мыслям о своем одиночестве. На всем белом свете у нее нет ни единого близкого человека. Знакомые - да. Глупые женщины, вроде Иды Куксон, и здравомыслящие мужчины, такие, как ее врач, биржевой агент и поверенный. Но ни единого друга. Некому раскрыть душу. Мисс Рейнберд долго размышляла о своей жизни, о себе и наконец приняла решение.