Детектив Элайдж Бейли и робот Дэниел Оливо (сборник)
Шрифт:
У нее были сын и дочь. Она была хорошей матерью, но дети повзрослели и стали вести независимую жизнь. Что касается потомков сына и дочери, то она, как принято у космонитов, никогда о них не спрашивала. Даже встречая кого-нибудь из них, она, как истинная космонитка была к ним безразлична. Поразмыслив, она успокоилась.
— Прекрасно. Вы мой потомок в пятом поколении. Если это и есть то личное дело, о котором вы желали говорить, то оно не имеет никакой важности.
— Согласен, Мне хотелось бы поговорить не о генеалогии, а о том, что лежит в ее основании. Видите ли, доктор Амадейро, как я подозреваю, знает
— Да? И каким же образом?
— Я думаю, он справляется о происхождении всех тех, кто поступает на работу в Институт.
— А зачем?
— Чтобы точно знать о том, что он отыскал в моем случае. Он человек недоверчивый.
— Не понимаю. Если вы мой потомок, почему его это касается больше, чем меня?
Мандамус задумчиво потер подбородок.
— Его неприязнь к вам ничуть не меньше, чем ваша к нему, мадам Глэдия. Если вы готовы были отказать мне во встрече из-за него, то он тоже готов отказать мне в повышении из-за вас. Было бы немногим хуже, если бы я оказался потомком Фастольфа.
Глэдия напряженно выпрямилась; ноздри ее раздулись.
— Так чего же вы ожидаете от меня? — резко спросила она. — Я не могу заявить, что вы не мой потомок. Не объявить ли мне по гипервидению, что вы мне безразличны и я отрекаюсь от вас? Удовлетворит ли это вашего Амадейро? Если да, то должна предупредить вас, что я этого не сделаю. Для этого человека я не сделаю ничего. Если он уволит вас и испортит вам карьеру из-за вашего происхождения, это заставит вас впредь сотрудничать с более здравомыслящей и менее злобной особой.
— Он не уволит меня, мадам Глэдия, Я слишком ценен для него, простите за нескромность. Но я надеюсь когда-нибудь сменить его на посту главы Института, а этого, я уверен, он не допустит, пока подозревает, что я происхожу из худшего рода, чем ваш.
— Он считает, что бедняга Сантирикс хуже меня?
— Отнюдь нет.
Мандамус покраснел и сглотнул, но голос его остался ровным и спокойным:
— Я не хочу показаться невежливым, мадам, но я обязан для себя самого узнать правду.
— Какую правду?
— Я ваш потомок в пятом поколении. Это явствует из генеалогических записей. Но может ли быть, что я потомок в пятом поколении не Сантирикса Гремиониса, а землянина Элайджа Бейли?
Глэдия вскочила, как марионетка, которую дернули за ниточки. Она даже не осознала, что встала.
Трижды за последние двенадцать часов упоминалось имя этого давно ушедшего землянина, и каждый раз различными индивидуумами.
— Что вы имеете в виду? — сказала она не своим голосом.
Мандамус тоже встал и сделал шаг назад.
— Мне кажется, это достаточно просто, Не является ли рождение вашего сына, моего прапрапрапрадеда результатом вашей сексуальной связи с землянином Элайджем Бейли? Был ли Элайдж Бейли отцом вашего сына? Я не знаю, как проще объяснить.
— Как вы смеете делать такие намеки и даже думать об этом?
— Смею, потому что от этого зависит моя карьера. Если вы скажете «да», то моя профессиональная жизнь, вероятно, будет разрушена. Я хочу услышать «нет», однако несказанное «нет» не принесет мне ничего хорошего. Я должен в соответствующее время явиться к доктору Амадейро и доказать ему, что его недовольство по поводу моего происхождения может быть связано только с вами. Мне ясно,
Снова и снова повторенное, это имя оживило Элайджа Бейли в сознании Глэдии. Взволнованно дыша, она погрузилась в лучшие воспоминания своей жизни.
— Я знаю почему, — наконец сказала она. — Потому что Элайдж, против которого было все, вся Аврора, сумел уничтожить Амадейро как раз в тот момент, когда тот считал, что успех уже у него в руках. Элайдж сделал это благодаря своему мужеству и уму. Амадейро обнаружил, что землянин, которого он презирал, превосходит его во всем, его, мелочного ненавистника. Элайдж умер более ста шестидесяти лет назад, а Амадейро все еще не может забыть, не может простить, не может преодолеть ненависти к мертвому человеку. Я тоже не прощу Амадейро и не перестану ненавидеть его. И хотела бы, чтобы это отравляло каждую минуту его жизни.
— Я вижу, у вас есть причины желать зла доктору Амадейро — но почему вы желаете зла мне? Дайте доктору Амадейро возможность думать, что я потомок Элайджа Бейли, и он с удовольствием уничтожит меня, Зачем вам доставлять ему это удовольствие, если я не потомок Элайджа? Дайте мне доказательства, что я произошел от вас и Сантирикса Гремиониса или от вас и кого угодно, только не от Элайджа Бейли.
— Вы дурак! Идиот! Зачем вам мои доказательства? Обратитесь к историческим записям. Там вы узнаете точные сроки пребывания Элайджа Бейли на Авроре. Вы узнаете точную дату рождения моего сына Даррела. Вы узнаете, что Даррел был зачат после отъезда Элайджа с Авроры. Вы узнаете также, что Элайдж больше ни разу не был на Авроре. Не думаете ли вы, что моя беременность длилась пять лет?
— Я знаю статистику, мадам. И не думаю, что вы носили плод пять лет.
— Тогда зачем вы пришли ко мне?
— Потому что есть кое-что еще. Я знаю — и, думаю, доктор Амадейро тоже знает, — что, хотя землянин Элайдж Бейли никогда больше не возвращался на Аврору, однажды он был на корабле, который примерно день находился на орбите Авроры. Я знаю, и, думаю, доктор Амадейро тоже знает, что землянин не покидал корабля и не спускался на Аврору, — но вы посещали корабль. Вы оставались там почти целый день. Это было пять лет спустя после того, как землянин покинул Аврору. Примерно в то же время вы и зачали своего ребенка.
Услышав эти спокойные слова, Глэдия почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Она покачнулась, комната вокруг потемнела, Она ощутила мягкое прикосновение сильных рук и поняла, что это руки Дэниела, которые медленно опустили ее в кресло.
Издалека до нее донесся голос Мандамуса:
— Правда ли это, мадам?
— Конечно, правда.
Глава вторая
Предок?