Детектив Франции. Выпуск 1
Шрифт:
— Но почему вы приехали из Мадрида рассказывать все это мне?
— Просто мы знаем о вашей дружбе с Луисом Вальдересом и полагаем, что вы один способны уговорить его снова взяться за дело.
— Я… я не имею права… Он рискует погибнуть на арене или по меньшей мере сильно искалечиться… Луис — мой друг. С моей стороны это было бы предательством.
— Вовсе это не предательство, дон Эстебан! Вы же понимаете, что прежде чем предпринимать какие–то действия, мы навели справки в Альсире, где дон Луис смертельно скучает в роли фермера.
— Скучает?
— Вот именно… Целыми днями бесцельно болтается по своим владениям и лишь
Он выдержал паузу, наблюдая за моей реакцией, но поскольку я молчал, добавил:
— От этой страсти не излечиваются, дон Эстебан…
В конце концов, возможно, Луис и вправду несчастен, хотя я и не мог взять в толк, каким образом можно быть несчастным, живя подле Консепсьон. Правда, Луис никогда не любил ее так, как я. Потихоньку план дона Рибальты перестал казаться мне безумным. Однако в глубине души все же звучал тихий голосок, нашептывавший, что я собираюсь совершить очень дурной поступок, а то и преступление, только для того, чтобы вновь увидеть Консепсьон. Но почему? Разве я поволоку Вальдереса на арену насильно? Разве он не достаточно взрослый, чтобы решить, чего он хочет, самостоятельно? Так я подбирал всяческие оправдания, лишь бы заставить совесть умолкнуть. Я сдался.
— Ладно, посмотрим, что из этого выйдет…
Мачасеро удовлетворенно вздохнул. Он явно опасался, что не сумеет меня уговорить.
— Мой друг Рибальта надеется, что вы согласитесь снова стать доверенным лицом дона Луиса, в том, разумеется, случае, если он опять вернется к быкам… и мне поручено передать, что вы получите пять процентов прибыли. В конце сезона это может превратиться в кругленькую сумму.
Я пожал плечами. Все равно ни Мачасеро, ни человек, чьи интересы он представляет, не поняли бы, даже если бы я сумел объяснить, что плевать я хотел на деньги и взялся за эту авантюру совершенно бесплатно — лишь бы приблизиться к Консепсьон, ибо она мне нужнее воды и хлеба.
— Когда мы увидимся с этим Рибальтой?
— Он остановился в отеле «Колон»… Я обещал привести вас к завтраку, если сумею уговорить.
— И вы рассчитывали на успех?
Мачасеро расплылся в лицемерной улыбке.
— Мы на это очень надеялись, дон Эстебан.
Амадео Рибальта оказался высоким красивым мужчиной крепкого сложения. Впрочем, мощная фигура уже начала несколько расплываться. Я бы дал ему лет пятьдесят или чуть больше. Он встретил меня с изысканной любезностью и сразу же заявил, что очень ряд встрече. Мы сели за стол. Рибальта явно знал толк в еде. После эмпанадиллас де полло [18]с белым борийским вином нам подали салмонетес фритос [19], а к утке с рисом дон Амадео заказал бутыль бархатно–алого «Риоха». Закончился завтрак брацо де гитана [20]и хересом. Наш хозяин подождал, пока принесут кофе, и лишь потом приступил к разговору, ради которого мы собрались.
— Дон Пабло рассказал вам о наших намерениях, сеньор Рохилла?
— Иначе я не пришел бы сюда, сеньор.
— Совершенно верно… И какова же ваше мнение?
— Я уже высказал дону Пабло соображения общего характера. Вся история тавромахии доказывает, что возвращение тореро на арену после более или менее длительного отсутствия заканчивается всегда провалом.
— И чем, по–вашему, это объясняется?
— В
— Стало быть, если я правильно вас понял, тореро, сохранивший хорошую физическую форму и не утративший страсти к боям, все–таки может рассчитывать на успех?
— Теоретически — да.
Я говорил прямо противоположное тому, что думал, но так хотелось увидеть Консепсьон!
— Вам известно также, что, по сведениям из Альсиры, Вальдерес скучает по быкам, и притом, как утверждают очевидцы, нисколько не растолстел.
— Согласен, но в конечном счете, пока мы не узнали, что думает он сам, обсуждать этот вопрос бессмысленно.
— Полностью разделяю ваше мнение, сеньор. Именно поэтому я попросил бы вас как можно скорее поехать в Альсиру и выяснить настроения дона Луиса. Если он откажется и вы сочтете, что этот отказ — последнее слово, мы с доном Пабло останемся здесь и не станем показываться. Если же, наоборот, дон Луис примет предложение — дайте нам знать, и мы приедем в Альсиру потолковать о тренировках, программе и, конечно, о… песетах.
— А вы, как я погляжу, очень тщательно разработали свои планы!
— Да, очень… Дон Эстебан, я хочу сообщить вам нечто такое, о чем не говорил еще даже дону Пабло… надеюсь, он не обидится, узнав эту новость одновременно с вами… Я был несметно богат, а теперь мое состояние сильно уменьшилось… так что я хочу поправить дела, и побыстрее!
— Madre de Dios! — простонал Мачасеро.
— Поэтому я ставлю все, что у меня есть, на «воскресение» Валенсийского Чаровника. Если он провалится, я прогорю вместе с ним. Так что можете не сомневаться в моем намерении взяться за дело всерьез. И в первую очередь нужно как можно сильнее разжечь любопытство… Кстати, дон Эстебан, может, вы знаете, живы ли те, кто раньше составлял куадрилью дона Луиса?
— Из тех, кто всегда ездил вместе с доном Луисом и со мной, остались лишь пикадор Рафаэль Алоха и два бандерильеро — Хорхе Гарсия и Мануэль Ламорильо.
— А можно будет их разыскать, если они понадобятся?
— Разумеется… но… зачем?
— Просто я хочу, чтобы дон Луис чувствовал себя поувереннее хотя бы в первое время. Если вы будете его опекать и давать советы, а старые товарищи сочтут возможным выступать вместе с ним, я думаю, дону Луису будет легче воскресить прошлое. Вы согласны со мной?
— Возможно, вы правы…
Рибальта вытащил из кармана бумагу.
— Сегодня пятое марта. Надо, чтобы через восемь дней все было решено. Если дон Луис пойдет нам навстречу, ему необходимо немедленно приниматься за тренировки. Я предполагаю устроить первую корриду в июне, во Франции.
— Выбор удачен, и времени, пожалуй, хватит.
— Затем, в июле, мы договоримся о выступлении в Памплоне. Ставки там будут очень невысокими, но для нас главное — показать достоинства дона Луиса. А кроме того, я полагаю, не следует слишком многого ожидать от первого сезона.
— Тут я с вами совершенно согласен, дон Амадео.
— Если в Памплоне все пройдет так, как нам бы хотелось, следующим номером попробуем выступить на родине дона Луиса, в Валенсии, в конце июля. В августе поедем в Сан–Себастьян — там много иностранцев, а значит, будет хорошая реклама. Затем я попытаюсь организовать бой в Толедо числа пятнадцатого, а двадцать восьмого мы выступим на арене Линареса.
— Нет!
Мачасеро и Рибальта с удивлением воззрились на меня.
— Нет, только не Линарес!