Детектив Франции. Выпуск 5
Шрифт:
— Пожалуйста, прекратите!
— Вы не любите «Берега Аргайла», старина?
— Поверите ли вы мне, сэр, если я скажу, что ровно ничего не имею против Шотландии и шотландцев…
— Поздравляю, у вас хороший вкус, старина!
— …и что я был бы счастлив поехать в Прагинтул?
— Томинтул.
— Простите, сэр, в Томинтул.
— Вас встретят как почетного гостя, старина!
— Так вот, это доставит мне огромное удовольствие там, но не на улицах Лондона, где я должен регулировать движение!
— Да?
—
— Я?! Да вы мне очень нравитесь, старина!
— И вы тоже, сэр, очень мне нравитесь, поэтому прошу вас пойти со мной в участок, там мы сможем познакомиться поближе. Но, по правде говоря, не поручусь, что сержант Бредли любит игру на волынке…
— Услышав, как я играю, он ее полюбит, старина!
Попросив коллегу заменить его, полисмен направился в ближайший полицейский пост вместе с шотландцем, который возглавлял процессию, продолжая играть «Эль–Аламейн». Что касается Дэвита, то он тщетно пытался понять, уж не попал ли он случайно в какой–то совершенно безумный мир. Считая излишним следовать за любопытствующими в полицию, где его могли бы узнать, Питер поспешил в «Гавайскую пальму».
Без всякого нетерпения ожидая возвращения Мак–Намары, Дункан пытался растолковать Патриции Поттер свою точку зрения.
— Вы просто разочаровываете меня. Патриция! Неужели вы действительно вообразили, что я могу отпустить вас с этим идиотом? Я слишком дорожу вами, милая!
— И к тому же я чересчур много знаю о ваших делишках…
Джек бесстрастно кивнул.
— Вы и впрямь знаете слишком много, чтобы я позволил вам состариться в компании кого–то другого.
— То есть пока я вам не надоем…
— Вы совершенно правы. Видите, как прекрасно мы понимаем друг друга? Разве это не лучшее доказательство, что мы созданы для этого союза?
— Вы негодяй!
— Забавно, что вы так и не избавились от старомодных выражений!
— Значит, моя жизнь, мое счастье — все это не имеет значения? И я должна от всего отказаться в двадцать три года?!
— Только не пытайтесь заставить меня поверить, будто внезапно открыли в себе призвание пасти овец!
— Нет, это нормальное желание вести честную жизнь с хорошим парнем.
— Противно слушать, до какой степени вы лишены честолюбия! Неужели вы могли всерьез увлечься этим громилой в юбке?
— И что с того?
— А то, что вы даете мне лишний повод поскорее от него избавиться.
Патриция в ужасе вскочила.
— Но вы же не…
— Сидите спокойно, дорогая!
Она бессильно упала в кресло.
— Скажите, Джек, вы ведь не убьете его?
— Убью.
— Но почему? За что?
— Потому что он тоже слишком много знает о том, что вы называете моими «делишками». Я даже расскажу вам, как я это сделаю. Судите же, как я вам доверяю! Завтра Дэвит устроит так, чтобы он вошел
Дункан вытащил из ящика стола пистолет с глушителем.
— Эта игрушка рассчитана только на один выстрел, но я хороший стрелок, и одной пули хватит. Самым сложным будет убрать этот огромный труп.
— Вы чудовище!
— Я просто практичен, дорогая. Кроме того, уверен, что вы забудете о своем негодовании, как только я преподнесу вам норковое манто… Поразительно, до чего быстро мех этого зверька успокаивает самую мстительную память! Разумеется, если вам взбредет в голову попытаться воспрепятствовать моим планам, придется принять против вас крайние меры, и мне будет жаль…
Патриция хотела было возразить, но Дункан жестом заставил ее молчать. И тут на лестнице послышались шаги. Вскоре вошел совершенно запыхавшийся Дэвит. Дункан и Патриция удивленно наблюдали, как он переводит дыхание, не в силах сказать ни слова.
— Где шотландец? — спросил Дункан.
— В полиции!
— Черт возьми, все–таки замели?
— Нет.
— Так почему же его взяли?
— За то, что играл на волынке посреди Шафтсберри–авеню!
— Вы что, смеетесь надо мной?
Питер обрисовал невероятную сцену, разыгравшуюся у него на глазах. Когда он закончил рассказ, Дункан, не обращаясь прямо ни к кому из присутствующих, задумчиво проговорил:
— Что бы это могло значить?
— Да это просто какой–то чокнутый! Так я и знал, что этот придурок навлечет на нас неприятности!
— Помолчите, Питер, и подумайте хорошенько, прежде чем говорить. Если бы он нес героин, можно было бы подумать, что он нарочно привлек к себе внимание полиции. Ведь за это полагается огромная премия!
— Вот именно.
— Но в пакете же не было героина, и шотландец это знал!
— Так зачем же…
— Другое предположение: он нарочно попадает в полицию, чтобы на нас донести… но опять–таки не вижу, что он на этом выгадает сегодня, тогда как завтра…
— Так что же мы будем делать, патрон?
— Подождем.
— Но вдруг…
— Это мы узнаем, когда появится полиция.
— Нечего сказать — в самое время!
— Нет, Дэвит, время на этом остановится, и мы закончим наши земные приключения здесь — и вы, и я, потому что, представьте себе, у меня нет ни малейшего желания снова вкусить тюремных наслаждений.
— У вас — нет, но у меня…
Дункан вытащил пистолет и спокойно навел дуло на своего приспешника.
— Моя судьба будет вашей, Питер, независимо от того, нравится вам это или нет.
И, повернувшись с улыбкой к Патриции, Дункан добавил:
— Не рассчитывайте, что я оставлю вас одну, дорогая. Пожалуй, вы и в мире ином мне пригодитесь.
Телефонный звонок взорвал царившее в кабинете напряжение. Джек взял трубку левой рукой.
— Да? Прекрасно!.. Он один? Тогда пусть поднимется.