Детектив и политика. Вып. 1
Шрифт:
Джимми заученно выпалил свою историю. Бой Ханзен слушал не без интереса. Докурив одну сигарету, он сразу же закурил следующую и при этом оглядел Джимми с головы до ног.
— Красивая история, — кивнул он. — Жаль только, концы с концами не сходятся.
— То есть как это?
Голос Джимми неподдельно задрожал от возмущения.
— Потому как зильтских номеров в природе не существует. Следовало проверить это, когда ты изобретал свою сказочку. Есть номера Северо-Фризских островов, и только.
— Ну
— Может, мальчик, может. И из Хузума тоже. И из Кланксбюлля, или из Нибюлля, или из Воббенбюлля, или из еще черт знает какого Бюлля, а может, и с материка.
— И все-таки, вам не приходилось ремонтировать в сентябре белый «мерседес»? — сделал еще один заход Джимми.
— А я уже не помню, мальчик. Но постараюсь вспомнить, если ты скажешь, кого ищешь.
— Я и сам хотел бы это знать, — Джимми не вышел из своей роли, за что был награжден сердитым взглядом мастера.
Ханзен швырнул окурок на цементный пол, раздавил его, затем кряхтя выпрямился.
— Ну, бывай.
Он принялся рыться в шкафу с инструментом, не обращая больше внимания на Джимми.
А что, собственно, случится, если я скажу ему правду, подумал тот. Хотя бы фамилию. Судя по виду, он явно не кинется со всех ног в «Морской орел».
Как и большинство его сверстников, он предпочитал оценивать людей по внешности. А может, просто решил довериться своему брату, такому же рабочему-ремонтнику?
Когда тишина в мастерской стала невыносимой, он назвал фамилию владельца отеля.
— И ты полагаешь, эта важная птица станет штопать свою тачку у пляжного разбойника в Рантуме? Нет, мальчик, в эти круги он не вхож. Наверняка ремонтирует свой лимузин по контракту в лучшей мастерской Вестерланда, не здесь.
— Но в мастерской, что связана с ним контрактом, он тоже не появлялся.
— Ты что, спрашивал там?
— Не я, полиция.
— Тогда другое дело.
— Но где-то ведь ему починили машину!
Бой Ханзен в задумчивости почесывал огромный живот. От звука, производимого его ногтями, у Джимми по спине побежали мурашки. Он вздрогнул.
23
Итак, он снова появился, подумал Книппель, задергивая портьеру. Теперь можно спокойно вытянуться на кровати.
Но почему я никак не могу вспомнить его лицо? Я ведь долго тогда занимался его делом. Правда, с тех пор прошло тридцать пять лет. Но дело не во времени, по крайней мере не только во времени. Эмиль-то узнал его сразу, по одной фотографии в газете. А я узнать никак не могу, хотя полагаю, что это он.
А есть ли у меня основание для такого предположения?
Время уходит. Итак, Лембке появился здесь после того, как от нас сбежал
Даже эта история с пальцем не так уж много дает, в том случае, конечно, если у него и в самом деле не хватает пальца. Что можно легко выяснить немедленно, спустившись в холл. Но сколько людей вернулось с войны с такими же ранениями? А я даже про этот палец не могу вспомнить, не говоря уже о его внешности.
Может, все дело в том, что я всего лишь шел по следу.
Эмиль же знал его как облупленного, в коричневой форме с резиновой дубинкой в руке, и потом в полицайпрезидиуме как преступника, обвиняемого в преступлении против человечности. Эмиль узнал его и через тридцать пять лет. Вот только уголовного кодекса Эмиль не знал. Иначе ему было бы известно, что все это теперь не наказуемо за давностью лет, ни избиения в комнате для допросов, ни крысиный яд, ни бегство из уголовной тюрьмы, ни черный рынок…
А может, это его просто не интересовало? У него был свой счет к Аугсбургеру, и счет этот должен был быть оплачен. Плевать он хотел на уголовный кодекс! Эмиль мог позволить себе такое. Я не могу, да и Бринкман не может тоже. Нам нужны доказательства.
Доказательства имевшего место умышленного наезда, преступления, а все остальное — бесплатное приложение. Мы должны продвинуться в главном. «Мерседес» — вот что сейчас важнее всего.
Книппель не знал, сколько проспал, когда его разбудил стук в дверь. Это была Улла.
С огромным трудом он поднялся, на негнущихся ногах прошел в ванную. После сна лицо у него было мятое, и потребовалось пять пригоршней ледяной воды, чтобы привести себя в божеский вид.
— Джимми вернулся? — прокряхтел он, нащупывая рукой полотенце.
— Нет еще.
Книппель взглянул на часы. Половина седьмого.
— Спустимся в ресторан, девочка, — сказал он и взял ее под руку. — Твой герой сейчас подъедет. При его молодом аппетите он может позволить себе лишь пять — десять минут опоздания.
Давно уже стемнело. Круглые светильники рассеянного света создавали в ресторане уют. От форелей на тарелках остались только головы, во всяком случае у Уллы. Книппель с удовольствием посасывал челюстной хрящик. Они уже рассчитались, а Джимми так и не появился.
— Без четверти восемь. Мы не можем заставлять ждать людей в Кайтуме.
Улла кивнула и поднялась. Книппель попросил портье вызвать такси.
В холле собирались какие-то господа, они дружески приветствовали друг друга, роняли несколько слов о шторме. Потом появился Лембке, пожал всем руки, и общество исчезло за массивной дверью.