Детектив и политика
Шрифт:
Несколько минут он ходил взад-вперед по комнате. Пора было принимать решение — нельзя же просто запереться и ждать неизвестно чего. Он вышел на улицу, сделав вид, что не замечает нарядившегося нищим тонтон-макута, и направился в сторону своей табачной фирмы "Ком иль фо", расположенной в двух кварталах от его дома. Когда он был уже в нескольких шагах от входа, у тротуара остановилась какая-то машина, и его окликнули:
— Жюльен!
Это был черный "линкольн" начальника полиции — близкого друга Амур Мирбале. На заднем сиденье рядом со своим шефом сидел тонтон-макут в майке и с автоматом
— Как поживаешь, Бьенэме?
В своих зеркальных очках Жозеф Бьенэме казался не выразительнее манекена.
— Амур хочет тебя видеть, — негромко сказал он.
Двигаясь как автомат, Жюльен Лало сел в машину, которая тотчас же тронулась с места. Сквозь стекло он посмотрел на прохожих, чувствуя себя уже совсем в другом мире. Он изо всех сил старался не показать свой страх и напрягал мышцы живота, чтобы мочевой пузырь не сыграл с ним злую шутку. Машина проехала казармы "Франсуа Дювалье", обогнула "Пале Насьональ", миновала французское посольство и покатила по улице Кафуа в сторону гостиницы "Олафсон". Страх Жюльена Лало усилился, и он весь взмок, несмотря на работающий кондиционер. Ему стало ясно, что его везут в неофициальную штаб-квартиру Амур Мирбале, расположенную среди парка, который, как говорили в Порт-о-Пренсе, тонтон-макуты превратили в кладбище для своих жертв.
— Пей! — приказала Амур Мирбале своим красивым мелодичным голосом.
Если бы не трое тонтон-макутов с пистолетами за поясом, можно было подумать, что хозяйка дома мирно беседует со своим гостем. Разделенные журнальным столиком, Амур Мирбале и Жюльен Лало сидели в больших плетеных креслах у веранды одного из самых красивых домов Порт-о-Пренса, владельцы которого жили в изгнании в Нью-Йорке. Этот построенный в колониальном стиле деревянный, выкрашенный в белый цвет особняк, увешанный картинами и уставленный антиквариатом, служил Амур Мирбале тайной резиденцией.
Жюльен Лало протянул было руку, но сразу же отдернул ее.
— Но я выпил уже слишком много… это опасно!
Амур Мирбале, как змея, вытянула голову вперед.
— Знаешь, есть вещи гораздо более опасные…
Один из макутов выхватил из-за пояса поменявший, наверное, не одного владельца пистолет "стар" и приставил его к затылку Жюльена Лало. Тот залпом осушил стакан. "Буа-кошон" показался ему еще более терпким, чем обычно. Он боялся даже подумать о том, какое действие это окажет на его изношенный организм. Едва он поставил пустой стакан, как второй макут налил в него новую порцию "буа-кошон". Жюльен Лало выпил уже полбутылки, и руки у него дрожали. Амур Мирбале хладнокровно убивала его.
— Где Габриэль Жакмель? — спросила она.
Лало умоляюще сложил руки. Этот допрос длился уже полчаса. Ему казалось, что его поджаривают на медленном огне.
И все из-за того подонка, который видел, как он передал "буа-кошон" американскому агенту.
— Клянусь тебе, не знаю. Я и понятия не имел, что этот американец ищет с ним встречи.
— Врешь! — спокойно произнесла Амур Мирбале. — Ну что ж, тогда пей — это освежит тебе память!
Потеряв последнюю крупицу самоуважения,
— Клянусь, я тебя не предавал. Амур, ты же знаешь, как я любил президента! Не заставляй меня больше пить это!
Тонтон-макуты расхохотались.
— Можешь и не пить, — мелодичным голосом сказала Амур Мирбале. — Аликс готов пристрелить тебя в любой момент.
Жюльен Лало снова почувствовал холод пистолета на своем затылке. Но, несмотря на это, запах молодой женщины, перед которой он стоял на коленях, опьянял его.
Амур Мирбале была неумолима.
— Ты слишком стар, чтобы быть таким наивным, Жюльен, — тихо сказала она. — За то, что ты сделал, с тебя надо содрать кожу — медленно, по кусочку… Пей!
— Но я действительно ничего не знаю, — простонал Лало. — Ничего! Хочешь, я его убью, этого американца?
Глаза у Амур Мирбале сверкнули:
— Не лезь, куда не просят! Это мое дело. Не хочешь сказать, где Жакмель — пей!
Она впервые повысила голос. Никто из посторонних все равно не мог ее услышать: вокруг был парк. Да и кто в Порт-о-Пренсе осмелился бы требовать объяснений у Амур Мирбале?
Всхлипнув, Жюльен Лало выпил "буа-кошон" до последней капли. У него вырвали стакан, чтобы наполнить его снова… Он встал, чувствуя чудовищное возбуждение. Перед его брюк гротескно вздулся. Аликс с усмешкой показал на это пальцем. Амур Мирбале поджала губы и отвернулась. Зрелище охваченного похотью старика ее не возбуждало.
Кровь кипела в жилах Жюльена Лало. Ему казалось, что его глаза сейчас вылезут из орбит.
— Хватит, я больше не могу! — прошептал он.
— Чем скорее допьешь, тем скорее освободишься, — наставительно изрекла Амур Мирбале. — Сам во всем виноват. Достаточно только сказать мне, где прячется Жак-мель.
Аликс с издевательским видом уже протягивал ему стакан. Лало выпил его маленькими глотками. У него кружилась голова и ломило все тело — но самым мучительным было жгущее огнем, нестерпимое желание.
Аликс протягивал Жюльену очередной стакан "буа-кошон". Делалось это уже из чистого садизма, поскольку Амур давно поняла: если бы старик что-нибудь знал, то давно бы во всем признался.
— Хочешь узнать, кто тебя выдал? — ласково спросила она.
Он не ответил: сейчас это его мало заботило.
Она продолжала:
— Раньше ты был более злопамятным, Жюльен. Стареешь. Кстати, сколько тебе уже стукнуло?
Лало промолчал. Он обычно сбавлял себе четыре года, говоря, что ему семьдесят шесть.
— Так кто же меня выдал? — наконец спросил он больше для того, чтобы угодить Амур Мирбале, чем из любопытства.
— Ты ее хорошо знаешь: Симона Хинч.
— Симона Хинч?
Это имя не сразу дошло до его отуманенного сознания. Симона Хинч… Ах, да: он несколько раз заходил в картинную галерею Порт-о-Пренса, чтобы с вожделением поглазеть на стройную фигуру ее владелицы. Но сейчас все это не имело значения: он выпил слишком много "буа-кошон". Бутылка была пуста. Амур Мирбале удовлетворенно поглядела на него и встала. Голос у нее был все такой же ровный и мелодичный: