Детектив из Мойдодыра. Том 1
Шрифт:
Клин яростно сверкнул на меня глазами и пообещал:
– Вылетишь из «Мойдодыра», как из «Узи»! – и добавил с отвращением:
– Ну, все успел!
Наталья Васильевна подошла к отцу, обняла его и что-то зашептала на ухо.
Клин обмяк.
– Натаха, когда же он успел?
Кажется, это единственное, что он страстно хотел узнать.
– Еще успеет, – ответила Наталья Васильевна и сделала заявление:
– Виктор Викторович, миленький, мне очень жаль, но я не буду участвовать в программе. Я поеду с папой и с ребятами домой.
– Но как же так,
– Нет, Виктор Викторович, извините за все это, и спасибо. У меня ведь и сессия скоро.
Клин просиял.
– Папа, мы с Витей уходим. Вы тут разбирайтесь с ущербом. Куда тебе позвонить?
Клин назвал номер, забеспокоился.
– Куда это вы собрались?
– В гостиницу.
– Я сейчас пошлю Стаса за билетами.
Наталья Васильевна взяла меня за руку и повела из зала. У двери обернулась.
– Папа, мы полетим завтра и не очень рано.
Клин вспомнил, кто здесь главный.
– Хорошо, дочка.
Я тоже кое-что вспомнил.
– Стас, отдай-ка мои сигареты.
Я сидел на краю гостиничной кровати, одетый в уголок простыни, наброшенный на колени. Сзади меня сидела совсем неодетая Наталья Васильевна. Наше взаимное узнавание бурно и ликующе пронеслось по номеру от ванной комнаты до постели, где и завершилось, принеся мне новый приступ головной боли.
Ее осторожные пальцы чертили зигзаги на моем затылке, темени, висках, иногда к ним присоединялись и губы. Два теплых круглых котенка терлись носами о мои плечи.
Боль отпускала. Я блаженствовал, окунувшись в ощущения, почти не слушая Наталью Васильевну. Я был, кажется, счастлив.
– … он тогда учился в морском училище имени Макарова. Ну, форма, и все такое…
– Имени адмирала? – зачем-то спросил я. Наверное, чтобы показать, что я внимателен, как никогда.
– Имени пистолета, – ответила бдительная Наталья Васильевна. – Не хочешь, могу и не рассказывать.
– Прости, Наташа, я слушаю, только не очень внимательно.
– Ну, тогда слушай хотя бы с интересом.
Я протянул руки назад, обнял ее ноги и стал слушать с интересом.
– Ну, вот, высокий, красивый, в форме. И танцевал так здорово! Я тоже хорошо танцевала. Мы на танцах и познакомились. А летом я сбежала с ним в Одессу. Я не то, чтобы в него влюбилась. Молоденькая была, глупая, да и одна совсем. Папа тогда работал у сумчатых, а мама от нас еще раньше ушла… Чему ты улыбаешься?
Я, действительно, улыбнулся, но, вроде бы, не затылком.
– Да трудно представить Клина челноком.
Наталья Васильевна рассмеялась.
– Папа и не был челноком. Он работал в Австралии. У него был хороший контракт и перспективы открыть свою фирму. Совместное предприятие. Все пошло прахом.
– Почему?
– Из-за меня. Папа все бросил и вернулся. Это было его первое настоящее дело. Раньше мы бедно жили. Я и на море-то до этого не была. Но он меня не винил. Дела у него появились новые, а я у него одна… Мы с Виктором жили на даче. Тогда дом гораздо меньше был – это они потом отстроились. Виктор Викторович
– Да.
– А то у тебя что-то руки затихли. – Наталья Васильевна чмокнула меня в ухо. – А что это у тебя уши опухли?
– Это чтобы лучше слышать.
– А шея опухла, чтобы лучше ярмо носить? Ладно, завтра покажешь, кто тебе надрал уши.
Ее неустающие пальцы соскользнули мне на шею. Мои руки тоже продолжили свой путь.
– Да, так вот, Виктор мне как-то быстро разонравился, и я вернулась домой. А через два дня приехал папа. Я немножко поплакала, он немножко посердился. Но страх у него остался. Ведь у него кроме меня никого нет. Зато мне стало легче с ним управляться. Когда до него дошли слухи о моих беспорядочных связях, и он попытался на меня наорать, я сказала, что меня подсознательно тянет к мужчинам из-за недостатка отцовской любви. Проблема решилась в мою пользу – он купил мне машину. А потом и другую вместе в шофером, телохранителем и возлюбленным. В одном флаконе.
Я хмыкнул.
– Да, сэкономили… И часто ты его так взбадриваешь?
– Нет, милый, не часто. Во всяком случае, возлюбленного он мне купил только одного, и тот сбежал через полтора месяца. Кроме того, я ведь тоже боюсь. Я боюсь, он иногда жалеет, что у него дочь, а не сын, что с сыном ему было бы легче… В этот раз я не собиралась ехать. Когда Алекс позвонил, и мы договорились встретиться в «Лучике», я специально вызвала тебя. Пораньше. Чтобы рассказать… ну, может, посоветоваться… в общем, затащить тебя, наконец, в постель. Я же знала, что ты влюбился в меня по уши с первого взгляда. А ты приехал такой неприступный…
– Восхищен железной логикой ваших последующих действий, Наталья Васильевна.
– Вот-вот, именно такой! – Она рассмеялась. – Бросил беззащитную принцессу одну в огромном городе и не позвонил ни разу. Хорошо, хоть догадался Алексу нос разбить. Я плохо хранил ваше тело, – передразнила она меня. – Да ты его, можно сказать, законсервировал до сегодняшнего дня. Вот скажи, чего ты тянул? Молчишь? Как же, ты стоял в карауле, а на посту сексуально сноситься запрещено, стоя и с командиром. Твои извилины выстроены в колонны по четыре. Уберите руку, прапорщик!
Я не выполнил приказ. Она не настаивала.
– Мои извилины, Наташка, с прошлой ночи представляют собой беспорядочную мешанину. А кто тебя запихивал в машину?
– Ой, да никто не запихивал! Я хотела сказать папе, что уезжаю на пару недель, чтобы он не беспокоился. Но разве до него дозвонишься! Я оставила записку.
– Но ты же не написала, чтобы он не беспокоился.
– Ну, я обиделась, расстроилась. Я же тоже влюбилась, а ты не звонишь, засел в своем «Мойдодыре». Я все про тебя знаю… А папа испугался, что я опять в бегах. Он собрал свою лучшую команду, а чтобы они не расслаблялись, придумал это похищение. Ему и перед ними неудобно, что у него такая бесноватая дочь. Вот какую кашу ты заварил!