Детектив Уайклифф и охота на дикого гуся
Шрифт:
Паркин безучастно посмотрел на Керси.
– Конечно, я еще раз изучу архивные материалы по делу, - продолжал Уайклифф.
– Но тем не менее я просил бы вас еще раз изложить все известные вам обстоятельства, а также показать место, где хранился пистолет и другие пропавшие вещи.
Казалось, Паркин собирался возразить, но потом передумал:
– Как угодно. Пойдемте со мной.
Он держал себя не свысока и не заискивал, он был просто совершенно безразличен. Уайклифф помнил, как мальчиком, еще до войны, он встречался с подобным воякой - "господином Полковником", с
Следователи прошли за майором по длинному коридору в заднюю часть дома. Из кухни тянуло прозрачным дымком перегретого печного масла. Паркин толкнул дверь, и она оказались в большой комнате.
– Это обиталище моего отца.
Старомодное словечко прекрасно подходило для описания этой комнаты: обстановка здесь складывалась вокруг старика-генерала столь же подходящая для него, как ракушка вокруг тела улитки - все точно подогнано. Все обветшало и старомодно. Главным предметом здесь был написанный маслом портрет самого генерала, висящий над камином. Старик с сыном были похожи, однако отец - худощавый, с более тонкими чертами лица и тонкими губами под усами. Под портретом в стеклянной витрине выложены были ордена, медали и прочие регалии генерала.
Крышка секретера красного дерева была откинута, столешница, обтянутая марокканской кожей, была потерта у краев; стеклянная подставка для перьев; пюпитр с гербовой бумагой и конвертами; маленькие походные часы, которые деловито отстукивали время, словно их хозяин вышел из комнаты только на минуточку... На стенах висели фотографии с изображениями различных моментов из военной биографии генерала, и полки с изрядно зачитанными книгами мемуары, биографии, работы по искусству Востока: литература, безошибочно относящаяся к той далекой эпохе, когда люди интересовались точными знаниями. А ряд толстых переплетенных тетрадей - это, скорее всего, дневник генерала.
Да, эта комната была настоящей гробницей. Но вот что удивило Уайклиффа - так это безукоризненная чистота, в которой тут содержались вещи - все буквально сияло.
– Свою японскую коллекцию он хранил вот в этом шкафу, который специально был сделан на заказ, - прогудел Паркин.
В высоком шкафу розового дерева было множество ящичков, некоторые очень неглубокие, другие - глубиной сантиметров в десять-двенадцать.
– В мелких ящичках у него стояли "нецке", такие маленькие резные куколки в японской национальной одежде, в основном из слонового бивня, дерева или кости...
– слова вылетали из майора короткими толчками, словно ему необходимо было каждый раз передернуть какой-то внутренний затвор, прежде чем выстрелить очередное слово.
– А вот здесь были аксессуары холодного оружия, в основном гвардейского. В глубоких ящиках хранилась коллекция "инро" - таких лакированных коробочек, которые носили самураи на перевязи меча...
Паркин выдвинул пару ящиков - ныне пустых.
–
– Вор забрался сюда через окно?
Паркин насмешливо протянул:
– Ну, если учесть, что окно мы нашли открытым, а в одной форточке не хватало стекла, это вполне вероятно...
– Дело было ночью?
– Вечером. Меня не было дома, а сестра слушала в своей комнате радио.
– Это произошло вскоре после смерти вашего отца?
– Да, через два-три месяца, помнится. Коллекцию как раз оценивали для передачи в наследство, как и все прочее имущество.
Дверь отворилась, вошла высокая костлявая женщина и остановилась у порога. Фамильные черты и в ней проглядывались явственно, особенно характерны были безжизненные серые глаза навыкате.
– В чем, Гэвин? Что ты делаешь в папиной комнате?
– Она говорила, словно мать с нашкодившим сыном.
Паркин, однако, отреагировал появление по своему:
– Знакомьтесь: это моя сестра, это суперинтендант Уайклифф и сержант Керси, - добавил: - Суперинтендант нашел папин револьвер на пляже в Сент-Джуллиот и считает, что из револьвера недавно стреляли.
– Да неужели?
– без всякого выражения произнесла женщина.
– Но мне очень не нравится, когда в эту комнату заходят.
Заговорил Уайклифф:
– Я собираюсь возобновить дело об ограблении вашего дома. Конечно, я не питаю особых надежд на успех, но мы сделаем все, что в наших силах. И ваш брат был так любезен, что согласился ответить на несколько вопросов...
– Вопросы! Нам уже задавали массу вопросов в прошлый раз, и безо всякого результата!
Гетти была на несколько лет старше брата. Седые жиденькие волосы, иссохшаяся кожа... Последние остатки человеческой теплоты и эмоциональности, казалось, давно покинули ее, как и всякие признаки женственности.
– О коллекции вашего отца знал широкий круг людей?
– Отец собирал ее много лет, - сказал Гэвин.
– В основном ему доставались вещи через его японских знакомых, кое-что он прикупил на лондонских аукционах... Он переписывался с несколькими коллекционерами, но... Нет, я не думаю, что о его коллекции было известно многим.
Гетти заговорила с таким выражением, словно ее брат до сих пор и рта не раскрывал:
– Я уверена, что о коллекции знало множество людей. Человек, который пришел оценивать коллекцию для оформления в наследство, сказал, что это знаменитое собрание. Это его собственное выражение: "знаменитое собрание".
Она очень выразительно подчеркнула последние слова.
– А кто это был?
– Его зовут Клемент, - пояснил Гэвин Паркин.
– Это младший из двух братьев, что держат антикварную лавку на Бир-стрит. Он специалист в такого рода предметах.
– Этот человек, кстати, проходил свидетелем по делу об ограблении, сэр, - вставил Керси.
– Мы можем опросить торговцев антиквариатом, - сказал Уайклифф. Прошло уже немало времени, и какие-то из предметов могли попасть в легальную продажу. Тогда у нас появится какая-то зацепка.