Детективы Дэшила Хэммета. Т. 3

Хэммет Дэшилл

Чик повернул голову, увидел меня и угрюмо остановился.

— Драться ни черта не умеешь! Только и знаешь, что садить.

— Это точно.

Он погладил распухшей рукой живот.

— По корпусу плохо держу удар, так и не научился. Из-за этого и ушел с ринга. Но ты меня больше не задирай — могу зашибить! — Он ткнул меня большим пальцем в бок и на­правился к лестнице.

Когда я проходил мимо двери Клио, она уже была закрыта. У себя в комнате я вынул бумагу и ручку, но не успел написать и трех слов отчета,

как в дверь постучали.

— Войдите! — Дверь я не запер, ждал Милк-Ривера. Вошла Клио Ландес.

— Помешала?

— Нет. Заходите, располагайтесь. Милк-Ривер через не­сколько минут придет.

— Вы не чалите Милк-Ривера? — спросила она в лоб.

— Нет. Никаких дел за ним не знаю. Лично у меня к нему нет претензий. А что?

— Ничего. Просто подумала, не захотите ли повесить на него какой-нибудь грабеж. Меня вы не обманете. Эти гужееды держат вас за тупого. Но я-то получше их вижу.

— Спасибо на добром слове. Только не распространяйтесь о моем уме. Хватит с меня рекламы. Что вы тут делаете, в глухомани?

— Легочница. — Она постукала себя по груди. — Врач ска­зал, что на воздухе протяну дольше. А я, дура, поверила. Здесь жить — то же самое, что умирать в городе.

— И давно вы бежали от шума?

— Три года… Два — в Колорадо, а теперь в этой дыре Кажутся тремя веками.

Я забросил удочку:

— Был там по делам в апреле — недели две или три.

— Правда были? — таким тоном, словно я побывал в раю. Она засыпала меня вопросами: а это по-прежнему так-то и так-то? а там-то и там-то все как было?

Мы славно поболтали, и оказалось, что я знаю кое-кого из ее друзей. Двое были аферисты высокого полета, один — выдающийся бутлегер, остальные — букмекеры, мошенники и тому подобное.

Какое у нее ремесло, я не выяснил. Говорила она на смеси грамотного школьного языка с воровским жаргоном и о себе подробностей не рассказывала.

К тому времени когда пришел Милк-Ривер, мы уже пре­красно спелись.

— Мои друзья еще в городе? — спросил я.

— Да. Слышно, как галдят у Барделла. А ты вроде славы опять себе не прибавил.

— Что еще?

— Твоим друзьям из чистой публики не особенно понра­вился твой последний номер: отдать на хранение Барделлу револьверы Игнасио и его людей. Из правой руки, дескать, забрал у них оружие и в левую вложил — вот какое у них мнение.

— Я просто показал, что могу забрать. Оно мне ни к чему, — объяснил я. — Все равно они бы новое добыли. Пожалуй, пойду покажусь им. Я ненадолго.

В «Бордер-паласе» было шумно и оживленно. Друзья Игна­сио не обратили на меня никакого внимания. Подошел Бар­делл:

— Я рад, что вы окоротили парней. Избавили меня от многих волнений.

Я кивнул, пошел к городской конюшне и застал там ноч­ного сторожа, который обнимался с железной печкой.

— Тут не найдется человека,

чтобы ночью отвез донесение в Филмер?

— Может, кого и найду, — ответил он без энтузиазма.

— Дай ему хорошую лошадь и пошли ко мне в гостиницу, только поживее, ладно?

Я сел ждать на веранде гостиницы. Через некоторое время подъехал длинноногий парень лет восемнадцати на чалой лошадке и спросил помощника шерифа. Я вышел из тени и спустился на улицу, чтобы наш разговор не услышал кто-нибудь посторонний.

— Папаша сказал, вы хотите отправить что-то в Филмер.

— Ты можешь выехать в направлении Филмера, а потом повернуть на ранчо X. А. Р.?

— Да, сэр, могу.

— Тогда мне вот что надо. Приедешь туда, скажи Пири, что Большой Игнасио со своими людьми в городе и до рассве­та могут нагрянуть к ним.

— Все сделаю, сэр.

— Это тебе. За конюшню заплачу потом. — Я сунул ему в руку деньги. — Езжай, и чтобы о нашем разговоре никто не знал.

Поднявшись к себе, я застал Милк-Ривера и Клио втроем с бутылкой. Мы побеседовали, покурили, а потом вечеринка закончилась. Милк-Ривер сказал, что комната у него соседняя с моей.

В начале шестого стук в дверь заставил меня вылезти из постели на холод.

— Ты не на ферме! — заворчал я, впуская Милк-Ривера. — Ты теперь горожанин. Тебе полагается спать, пока солнце не встанет.

— Оку закона спать вообще не полагается, — ухмыльнулся он, тоже стуча зубами, потому что надето на нем было не больше, чем на мне. — Фишер — ну, у которого ранчо в той стороне — прислал человека сказать тебе, что возле X. А. Р.'а идет бой. Вместо тебя он ко мне вперся. Едем туда, заме­ститель?

— Едем. Добудь винтовки, воду, лошадей. Я пойду к Вошу, закажу завтрак и чего-нибудь завернуть в дорогу.

Через сорок минут мы с Милк-Ривером выехали из го­рода.

Утро согревалось, пока мы ехали, солнце рисовало фио­летовые картины на песке, перегоняло росу в редеющий ту­ман. Благоухали мескитовые деревья, и даже песок, на кото­ром вскоре станет так же уютно, как на раскаленной сково­родке, издавал приятный свежий запах.

Мы завидели издали три синие крапинки над строениями ранчо — то кружили в вышине грифы; а еще дальше на фоне неба двигалось по гребню какое-то животное.

— Лошадь. Должна быть под всадником, но всадника нет, — объявил Милк-Ривер.

Немного погодя нам попалось изрешеченное пулями мекси­канское сомбреро, потом на солнце блеснула пригоршня мед­ных гильз.

На месте одного из строений была груда черных головешек. Возле нее лежал навзничь один из тех, кого я разоружал вчера у Барделла.

Из-за угла высунулась забинтованная голова, а потом по­явился и ее обладатель: правая рука на перевязи, в левой револьвер. За ним семенил кривой повар-китаец, размахивая секачом.