Детективы для Бзика

Оса Яна

— Да, точно, мучные черви! — подтвердил мой партнер. — Нам сказали, что на них отлично клюет подлещик.

— И что, это очень срочно? — зачем-то куратор добавил в голос металла.

— Ага, просто горит, — я похлопала ресницами. — Рыба не хочет ждать.

Он несколько секунд смотрел на меня, пытаясь понять, что я имею в виду под «рыбой», и представляя меня с удочкой и букетом этих червей на крючке. Поняв, что его фантазия проигрывает моей вздохнул. — Постараюсь найти наживку. Я так понимаю, вопрос рыбалки

решенный?

Дерек кивнул. — Пойдем в ночную.

Я же заметила, как после упоминания червей, яркая владелица пансионата отпрыгнула от пальмы, за которой пряталась и заспешила в сторону лестницы.

Да уж, у нее нет моего Дерека, умеющего усмирять фобии, — удовлетворённо подытожила, наблюдая за ее поспешным отступлением.

— Надеюсь больше ничего, — тем временем наш куратор порывался как можно быстрее распрощаться с нами.

— Нет, пока все, — согласился Дерек и распрощался с ним до вечера.

— А может нужно было самим сходить в рыбацкую деревню, — спросила я его уже в номере.

— Ты знаешь, мне кажется, что рыбу здесь ловят не на живца. А пластиковый мучной червь нам вряд ли подойдет. Точнее он вряд ли обрадует нашего информатора.

Часть 21. Полуночные секреты

Желание узнать тайну, превращает ожидание в очень нервное занятие.

Если размышлять теоретически, то что могло показать животное, если про первого пропавшего собрали самое полное досье.

Что он делал когда оставался один? Но может одиночество давало ему возможность переосмыслить себя и то, что происходило вокруг. Или он прятался для того, чтобы поплакать?

Другое дело, что само нахождение охранника в санатории, практически сразу перед исчезновением мистера Булгака навевало определенные вопросы.

Зачем нанимать охранника, если ничего необычного не происходит.

Кто-то очень предусмотрительно подстраховался, ведь свидетельство от Шмыга — невозможно ни подделать, ни сфабриковать.

Получается персонал и владелец — ни при чем. Пациент исчез сам. И Шмыг подтвердил, что к его исчезновению все эти люди не имели непосредственного отношения.

С десяти вечера мы засели в холле пансионата поджидая нашу наживку. Пришлось одеться соответственно. Если ты собрался на рыбалку, то люди должны быть уверенны по твоему внешнему виду, что ты собрался именно туда.

Минут через пятнадцать к нам в холл просочился подросток.

— Это вы что ль на рыбалку?

— Да, мы.

— Тогда, я ваш провожатый.

Он вывел нас из холла и увлек по освещенной улице в сторону поворота на санаторий.

Завернув за угол, он резко остановился и всунул мне в руки металлическую коробочку.

— Это

очень редкая наживка. Здесь десять штучек. Передавший ее для вас, просит извинить его за то, что он смог раздобыть только это количество. Но если вы подождете, то через два дня вам привезут больше.

Паренек растворился в темноте почти сразу же после отчета. Мы же стали красться мимо забора. В том самом месте, где была дыра, проделанная для похищения мистера Булгака, нас ждали.

Красный, узнаваемый знак стоп, возник у нас в головах синхронно, и мы застыли, вслушиваясь в шорох листьев. Но сколько бы мы не всматривались в стену из листьев нигде не было видно охранника.

Через десяток секунд знак со стопа сменился на поворот направо. Протопав по узкой полоске газона, мы застыли перед дорогой. Странным было то, что нас уводят от забора Дурдома. Стрелка — движение прямо помигала перед внутренним взглядом, сменившись затем на поворот налево.

Мы согласно двинулись через проезжую часть и на противоположном тротуаре завернули налево.

Квест «соловьи-разбойники» еще раз заставлял нас поменять направление, прежде чем мы оказались у раскидистой плакучей ивы. Единственным отличием от земного дерева у этой были идеально белоснежные узкие листья с насыщенными изумрудными прожилками.

Нам милостиво разрешили залезть под сень веток.

Внутри было темно. Казалось, что за нами опустили светонепроницаемую штору, и только звериный нюх и зрение позволяли различить более темный ствол дерева. Именно туда я и потянул Лили.

В развилке, чуть выше полуметра над землей замерцали и начали разгораться голубоватые огоньки диковинных светлячков. И из тьмы проступило гнездо, в котором нас поджидал Шмыг. Он переминался на своих лапках и с надеждой всматривался в наши лица.

Нетерпение так и разливалось в воздухе.

Я раскрыл коробочку и поставил ее перед Шмыгом. Он замер на секунду, прежде чем уронить в коробку свою пасть и с наслаждением захрустеть угощением.

Кажется, стон наслаждения, раздавшийся в голове, был схож с оргазмом. Не знаю, как интерпретировала его Лили, но она с таким выражением следила за молниеносным освобождением коробки от лакомства, что мне на секунду показалось, что она попытается пожалеть бедное животное прямо здесь.

Шмыг поднял голову, дожевывая последний экземпляр деликатеса и вздохнул.

Близость этого животного позволяла видеть яркие трехмерные картины, демонстрирующие его эмоции.

Нас благодарили. Бесхитростно и немного по-детски, но это было чертовски приятно разделить радость и удовольствие такого необычного существа.

Он вздохнул, рассматривая пустую коробочку.

— Через два дня будет еще, — поспешила ободрить его Лили.

Он мигнул в ее сторону зеленью глаз и засветился надеждой.