Детективы в тогах

Винтерфельд Генри

– С чего мне бояться? – отозвался Юлий, почесывая за ухом.

– Я тоже не боюсь, – поспешно заверил Флавий.

ЗМЕИ

Спустя два часа они встретились на площади Минервы. Погода испортилась, поднялся промозглый ветер, гнавший по небу грязные серые дождевые тучи. У Флавия стучали зубы, и он поглубже надвинул капюшон своего плаща. Его дрожь в равной степени объяснялась и холодом, и мыслью о Лукосе.

Антоний продемонстрировал всем маленький кинжал, который был у него спрятан в складках одежды.

– На

всякий случай, – таинственно пояснил он и устроил целый спектакль, снова пряча кинжал под тогу.

– Ты ведешь себя так, как будто Лукос чем-то опасен, – нервно заметил Юлий.

– Во всяком случае, он может попытаться заколдовать нас, – ответил Антоний.

– Тогда твой кинжал не поможет, – решил Юлий.

– Кинжал всегда пригодится, – настаивал на своем Антоний. – Одиссей точно таким проколол глаз Циклопу.

– То была заостренная палка, – поправил его Юлий.

– Тогда давайте и палку захватим, – живо предложил Антоний.

Муций велел всем трогаться.

– Мы должны вернуться по домам до того, как двери запрут на ночь, – напомнил он.

– У вас есть с собой деньги? – спросил Юлий.

– А зачем? – удивился Муций.

– Лукос не будет предсказывать даром. У меня при себе ни гроша.

Антоний и Публий также оказались не при деньгах. Муций рассвирепел.

– Раньше нужно было думать, – накинулся он на ребят. – У меня только обычная сумма на мелкие расходы. Тридцать пять сестерциев. Вот и все.

– Это будет стоить дороже, но, может быть, он поверит нам в долг? – предположил Флавий.

– Или мы скажем ему отослать счет Ливии, – выдвинул свою идею Юлий.

– Нет, – решил Муций. – Лукос не воспользуется волшебной силой, пока не увидит деньги прямо у себя перед носом. И времени терять мы тоже не можем. Нужно поскорее вызволять Руфа. Кто знает, что он сейчас переживает.

– В тюрьме ужасно, – принялся рассуждать Антоний. – Заключенных сажают на цепь и дают им только хлеб и воду. По их лицам бегают крысы, а еще их избивают. Как-то раз я шел мимо тюрьмы и слышал жуткие вопли.

– Сколько у вас денег дома? – строго спросил Муций.

Этот вопрос всех поверг в смущение.

– Совсем мало, – проворчал Публий.

– У меня есть золотой, который подарил мне дядя на день рождения, – признался Флавий.

Муций с довольным видом похлопал его по спине.

– Прекрасно! – произнес он. – Это уже сто сестерциев. А у тебя? – обратился он к Юлию.

– Я скопил немного, – заикаясь, проговорил тот, – хотел купить «Избранные труды Юлия Цезаря». Они стоят триста сестерциев. У меня уже есть двести.

– Значит, тебе придется расстаться с одной сотней, – милостиво разрешил Муций. Юлий покорно вздохнул.

– Я смогу занять денег у нашего повара, – поспешно сказал Антоний. – У нас знаменитый повар, родом из Галлии. Отец заплатил за него целое состояние.

– Бегите и принесите деньги! – приказал Муций. – Я вас здесь буду ждать.

Флавнй, Юлий и Публий вскоре вернулись. Юлий принес сто сестерциев, Флавий свой ценный золотой, а Публий целую жменю мелких медных монет.

Антонии появился немного позже и с вытянутым лицом. Повар оказался не на высоте.

– Каков скряга! – пожаловался Антоний. – Так и не дал мне ничего. Утверждает, что у него нет никаких денег. Но я проучил его.

С этими словами он вынул круг сыра, разломал его на куски и предложил ребятам.

– Мне не нужен сыр, мне нужны деньги, – возмутился Муций.

– Денег я тоже достал, – успокоил его Антоний. – Попросил отца выдать пораньше причитающуюся мне сумму на мелкие расходы. Он случайно оказался дома и был в отличном настроении из-за победы Претония над галлами. «Вот тебе пятьдесят сестерциев, – снизошел до милости, точно сам Юпитер. – Купи себе фиги в меду!» Знаете что? На эти деньги мы могли бы купить целый бочонок фиг!

– Эти деньги пойдут вовсе не на еду, – объявил Муций, забирая монеты. Он собрал все пожертвования и завернул деньги в чистый носовой платок. – Теперь у нас двести девяносто семь сестерциев. Этого должно хватить. В конце концов, ему нужно только взглянуть на цепь и сказать, чья она. Это не может стоить слишком дорого.

Они отправились в путь и через полчаса свернули на Главную улицу. Чем ближе они подходили к дому Лукоса, тем меньше вели разговоры – как воины на подступах к вражеской линии. Дойдя до огромной двери, которую они так часто с любопытством разглядывали, мальчики потоптались в нерешительности. На другой стороне улицы была их школа, и теперь они смотрели на нее почти с любовью.

– Надеюсь, Ксантипп не видит нас, – промолвил Флавий.

– Он сейчас лежит в постели и стонет над своей ногой, – позлорадствовал Публий.

– Вам не кажется, пора что-то сделать, чтобы войти? – поинтересовался Юлий.

Муций согласно кивнул.

– Я постучу, – сказал он и принялся барабанить пальцами по двери. Но ничего не произошло, и он снова забарабанил. Опять никакого ответа. И тут Публий стал садить кулаком по двери. Потом к ним присоединились Антоний с Юлием, которые энергично пинали сандалиями массивную дверь. Когда все это не принесло никаких результатов, Муций потрогал замок, и дверь открылась. Оказывается, она вовсе не была заперта. За первой дверью, однако, оказалась вторая; она была обита полосками жести и не имела никаких замков и запоров. В верхнюю часть двери был вставлен квадратик желтого стекла, в которой мальчики с любопытством заглянули, но тут же в ужасе отпрянули. Сквозь желтое стекло на них уставилось жуткое, искаженное гримасой лицо, освещенное зеленоватым светом.

– Это Лукос, – сдавленно выдохнул Флавий.

Они в тревоге потоптались, но за дверью было тихо. Наконец Муций не выдержал, заглянул в желтое окошко еще раз и сказал:

– Это не Лукос. Это просто маска.

– Какая мерзкая морда, – изрек Юлий. – Зачем она нужна?

– Чтобы отгонять злых духов, – пояснил Антоний.

– Она и добрых заодно отгонит, – проворчал Публий.

– Тут кольцо возле двери, – заметил Антоний. – Наверное, зачем-то оно нужно.

– Потяни за него, – предложил Муций.