Детектор лжи
Шрифт:
– Нет.
– Вы обсуждали конфиденциальные подробности вашего слияния с «Лайсием металз» с тем или иным представителем закона?
– Нет.
После вопроса о слиянии давление Лэнсинга поднялось выше среднего.
– Ваше имя Мэтт Лэнсинг?
– Да.
– Вы когда-нибудь нарушали законы при подготовке налоговых документов в интересах компании или в своих личных?
– Нет.
– Вы принимали предложение того или иного представителя закона о предоставлении вам юридической неприкосновенности в обмен на конфиденциальную информацию
– Нет.
Лэнсинг заметно успокоился. Его реакция на последний вопрос была слабее, чем на предыдущие, гораздо менее важные вопросы.
– Давайте еще раз, – сказал Кен.
Они снова прошли весь тест, и снова давление Лэнсинга подскочило при одном упоминании о слиянии компаний. Чем слияние так пугало этого парня?
Кен оторвал ленту с графиком и перенес ее на стол. Он стал внимательно изучать рисунок, делая на нем бессмысленные пометки. Потом снова повернулся к испытуемому.
– Поговорим о людях, которые к вам приходили. Я уверен, что они задавали вам много вопросов, и вполне естественно, что вы отвечали на некоторые – хотя бы для того, чтобы вас оставили в покое. Я прав?
Лэнсинг пожал плечами.
– Я знаю, что вы сказали им больше, чем следовало, и на вашем месте сам поступил бы точно так же. Эти парни хоть на кого нагонят страху.
– Я сказал вам правду, – нахмурился Лэнсинг.
– Когда просишь десять человек сказать правду, получаешь десять разных ответов. Все зависит от точки зрения. Я уверен, что вы не хотели говорить с этими парнями. То, что вы им сообщили, было вызвано оказанным на вас давлением. Вероятно, вас пытались запугать, иначе вы бы ничего им не сказали. Ваша компания тоже это понимает. Поэтому вполне естественно, что, с одной стороны, вы считаете себя абсолютно невиновным, а с другой – испытываете беспокойство. Все это видно на графике. Если вы откажетесь со мной говорить, результаты теста представят вас в гораздо худшем виде, чем вы того заслуживаете.
– Возможно, ваш детектор барахлит.
– С прибором все в порядке. Помните, как я угадал карту? – Кен улыбнулся. – Для полиграфа вы как открытая книга. И это не так уж плохо. Данные говорят о том, что в глубине души вы честный человек.
– Что не мешает вам называть меня лжецом, – возразил Лэнсинг.
– Вам не совсем подходит это определение. Я думаю, вы просто оказались между молотом и наковальней. И сами не знаете, как выбраться.
Лэнсинг опустил глаза и смотрел в пол.
Не сдавайся, подумал Кен. Стой на своем. Неужели ты поверишь в это дерьмо?
– Вы уверены, что больше ничего не хотите мне сказать? – спросил Кен. – Вам же будет лучше, если вы объясните ваши показатели.
Лэнсинг потер пальцами виски.
– Все это похоже на какой-то кошмар.
– Еще не поздно все исправить. Учтите, график против вас.
Держись, Лэнсинг, не клюй на эту наживку. На графике ни черта не видно.
– У вас найдется что-нибудь выпить?
– Нет.
Лэнсинг сжал руки так, что у него побелели костяшки пальцев.
– Я
– Скажите мне правду.
– Похоже, я сойду с ума.
– Поймите, я не могу игнорировать результаты теста. Вы сотрудничали с федералами? В этом дело?
– Нет!
– Однако именно так подумает ваше начальство, когда я представлю им отчет.
– Это неправда.
– Тогда скажите мне, что правда.
Лэнсинг откашлялся.
– Дело не так плохо.
– Я вас слушаю. Ради вашего же блага.
Губы Лэнсинга зашевелились.
– Говорите!
Лэнсинг вздохнул.
– ФБР предложило мне собрать информацию на «Виккерс». У них есть список сотрудников компании, с которыми я должен был поговорить.
– Зачем?
– Чтобы получить у них сведения. ФБР интересуют внутренние дела компании.
– Почему?
Лэнсинг не ответил на этот вопрос.
– Я ни с кем не говорил. Мне плевать, что хотят федералы, я не стану для них шпионить.
– Вы сообщили об этом боссу?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю. Возможно, из-за этого у меня были такие показатели?
– Только отчасти. Вот что я скажу вам, Лэнсинг. Вы по-прежнему что-то скрываете. Вы сами это знаете, я знаю, и моя машина знает. А когда я составлю отчет, узнает и ваше начальство.
Кен посмотрел на датчик пульса. Сердце у Лэнсинга колотилось, как сумасшедшее.
– Ну, смелее, – настаивал Кен. – Расскажите мне все.
– ФБР угрожало мне тюрьмой. Они сказали, что разрушат мою карьеру и что вся моя жизнь не будет стоить ломаного гроша.
– Это связано с Бартоном Сабини?
– В определенном смысле – да. Сабини ненавидел свою компанию. Именно поэтому он сделал то, что сделал.
– А почему он ее ненавидел?
– Потому что он порядочный человек.
– Мы все время ходим вокруг да около. Скажите напрямик. В чем проблема «Виккерс»?
Лэнсинг смерил взглядом Кена.
– Наш разговор выходит за рамки теста. Не думаю, что должен обсуждать с вами подобные вопросы.
– Ваше начальство наняло меня, чтобы узнать правду. Оно мне доверяет. Поэтому давайте говорить начистоту.
Дверь распахнулась настежь, и в комнату влетел Майклсон. В руках он держал радиоприемник, на шее болтались наушники.
– Проверка закончена, – заявил он.
– Ничего подобного, – возразил Кен.
Майклсон сорвал с руки Лэнсинга манжету для измерения давления.
– Мы уходим.
– Я еще не закончил, – сказал Кен.
– Нет, закончили. Я узнал все, что хотел.
– Вы подслушивали? – спросил Лэнсинг.
– Конечно. Федералы встречались с другими сотрудниками «Виккерс»?
– Нет.
– Я хочу знать их имена. Всех, с кем хотело связаться ФБР, понятно?
Лэнсинг затравленно посмотрел на Кена.
– Да.
– Дайте мне с ним поговорить, – сказал Кен.
– Дальше я сам разберусь, – отрезал Майклсон.
Кен повернулся к Лэнсингу: