Дети ангелов
Шрифт:
– Пойдем, – он открыл калитку, пропуская ее вперед. Церковь Святителя Николая, представшая их взору, была выполнена в духе елизаветинского барокко. Здание было увенчано мощным восьмигранным куполом с несколькими крупными слуховыми окнами.
Перед входом Иван перекрестился и склонил голову.
– Ты веришь в Бога? – тихо спросила потрясенная Маша.
– Пойдем, – еще раз сказал Иван, взяв ее за руку.
Они вошли в храм. Иван купил четыре свечки.
– Вот, возьми, поставь перед любой, которая тебе понравится.
Маша огляделась. Кругом висели иконы.
– Помогите мне, пожалуйста. Пусть у меня родится здоровый малыш! – попросила она шепотом.
Иван крестился перед небольшим прямоугольным столом. На нем стоял большой подсвечник, покрывающий почти всю столешницу.
Ваня тоже что-то шептал. Его взгляд был обращен под потолок. Там был изображен лик Иисуса Христа.
Первый раз Мария видела своего супруга в таком вдумчивом и серьезном состоянии. «Почему он мне никогда не рассказывал, что ходит в церковь? Как неожиданно все это… Он хотел со мной поговорить о чем-то… Про веру? Да уж… Вот это сюрприз…» – думала Маша. Сейчас она увидела своего любимого с новой стороны. И это видение расплывалось в ее сердце необыкновенным теплом. Ей захотелось сесть на лавочку рядом с большим жестяным сосудом. Подойдя ближе, она поняла, что это бочка со святой водой. Наполнив одноразовый стаканчик, она маленькими глотками начала пить. Ей было непривычно, необычно, и даже как-то волшебно. Иван повернулся в ее сторону и направился к ней. Он присел рядом и начал полушепотом говорить.
С каждым следующим словом ее глаза становились все больше и больше. И вот уже навернувшиеся слезы, не держась, скатывались большими каплями по ее красивому лицу. Стаканчик как будто прирос к ее губам. Она держала его, боясь оторвать. Свечка в ее руке начала плавиться. Машинально она согнула ее пополам и зажала в кулаке. Теплый воск медленно превращал свечу в однообразную массу. А Иван говорил и говорил, только слова казались ей странными и незнакомыми.
Катя пила чай на кухне, когда услышала звук открывающейся входной двери.
Схватив со стола печенье, быстро юркнула в свою комнату.
– Зинаида! – послышался голос ее отца. – Выйди на кухню, поговорить надо.
Катя затаила дыхание.
– Здравствуй, Валентин, – раздался тихий голос матери.
– Сядь и послушай. Нам нужно развестись и разменять квартиру. И чем быстрее мы это сделаем, тем будет лучше для всех. – Валентин Степанович произнес это бесцветным голосом, но так твердо, что спорить было бы бесполезно.
– На что же можно разменять двухкомнатную квартиру?
– На комнату. Я заберу свою долю деньгами. Завтра утром, в девять, я жду тебя около загса. Возьми с собой свидетельство о браке и паспорт. И еще, тебе сегодня позвонит Николай. Он будет заниматься продажей квартиры. С ним подберешь себе жилье. Вопросы есть? – он посмотрел на нее в упор.
Зинаида Степановна промолчала.
– Завтра, 9:00, около
Входная дверь громыхнула с такой силой, что едва не слетела с петель. В кухне стало тихо. Спустя час Катя услышала, как мать кому-то звонит. Еще через некоторое время Зинаида Степановна собралась и вышла из дома. Катя тоже стала быстро одеваться. Натянув джинсы и свитер, она схватила пуховик и выпорхнула из квартиры.
– Митька, привет! Ты где? Жду тебя на нашем месте, – говорила Катя в телефон и шла быстрым шагом к соседней многоэтажке.
Через полчаса на чердаке показалась Митькина голова:
– Привет! Что за пожар?
– Никакого пожара. Соскучилась, вот и позвонила.
– А я принес наше любимое, – он достал из пакета бутылку сухого.
– Отлично, самое оно! – Катя лежала на матрасе, закинув ногу на ногу.
– У меня родаки разводятся, – глотнув вина, сказала Катя.
– Ну и что? Мои давно развелись. Кстати, спокойнее стало жить. Мамаша меня не трогает, батя не появляется. Лафа! – он включил музыку. Из колонок доносился обволакивающий тембр Sade. Кедро нравилась музыкальная эклектика. Она сочетала в себе смесь разных стилей его любимых афроамериканских мотивов.
– Мои еще и квартиру будут продавать. Жесть. Мать меня не возьмет с собой. Отец и подавно. Похоже, я скоро превращусь в бомжиху, – Катя хохотнула, представляя себя в рваном тряпье. – Буду бутылки собирать и по помойкам лазить. А чердак станет для меня по ходу последним пристанищем.
– Не боись, прорвемся. У бати комната есть в Алтуфьево. Он сказал, что отдаст мне, когда я стану совершеннолетним. Так что, протяни полгодика, потом туда можем переехать.
– Ты че, меня замуж зовешь?! – смеясь, Катя сделала еще глоток вина.
– Че сразу замуж? Просто. Жить вместе будем. Веселей. Всяко лучше, чем на чердаке, – он потянулся к ее губам.
– Зачем ты утягиваешься этими дурацкими бинтами?
– Доктор ска… – но он закрыл ее рот поцелуем.
Они вышли из церкви. Иван крепко держал жену за руку. Именно в храме было принято их совместное решение. И там же они почувствовали, что стали единым целым. Там, в мгновенье, слились их души в одну большую целостность. Оба ясно осознали, что ничто не может разделить или разрушить их любовь. Они дали друг другу клятву, какие бы трудности их не ждали, теперь они справятся с ними.
Каждый день Маша кропотливо изучала всю информацию про солнечных детей. Иван Васильевич ежедневно посылал ей разные материалы, и даже научные статьи по этой тематике. Вечером она пересказывала все Ивану. Они допоздна засиживались, обсуждая все нюансы, связанные с рождением их необыкновенного сына.
Петров звонил Маше каждый день, справляясь о ее здоровье. Он консультировал ее по любому поводу. Словом, относился к ней как к дочери. Время от времени навещал их, если Морозова не было дома, часами рассказывал Маше смешные истории из своей жизни. Развлекал ее, как умел и веселился сам от ее заразительного смеха.