Дети ангелов
Шрифт:
– Тебе, правда, интересно?
– Да.
– Хорошо… До – Господь; Ре – материя; Ми – чудо; Фа – семья планет, тo еcть солнечная система; Соль – Солнце; Ля – Млечный путь; Си – небеса.
Иван внимательно посмотрел на свою жену:
– Ты веришь в Бога?
– Я верю в музыку! А знаешь ли ты, например, что самое прекрасное в музыкальном произведении? – Маша подошла к столу и обняла его за голову, прижимая ее к животу.
– Нет, конечно. Что же это? – он нежно обхватил ее за талию обеими руками.
– Самое прекрасное в музыкальном произведении –
Маша была уверена, что жизнь каждого человека – это музыкальное произведение. У каждого оно обязательно должно быть свое. А паузы в произведении и есть самое главное время в жизни. Именно паузы дают людям возможность остановиться и подумать. Она верила, что наиболее значимые решения каждый принимает как раз во время этих самых жизненных пауз.
Он любил ее, в том числе и за это. Такая не похожая на современную девушку, она была изумительно хороша.
К тому же Иван Морозов точно знал, самое прекрасное в его «произведении» – встреча с Марией.
В то воскресное утро Маша проснулась раньше обычного. Посмотрела на часы, стрелки показывали 4:45. «Какой жуткий сон», – подумала она, выбираясь из-под одеяла. Она накинула халат и пошлепала босыми ногами по паркету. – «Срочно кофе, и все пройдет!»
Последнее время ее не отпускало чувство тревоги. Как будто что-то плохое обязательно должно было случиться в их жизни. Маша не считала себя мнительной девушкой, но эти повторяющиеся сны приводили ее в полное уныние. Она боялась рассказывать о них Ивану. Почему-то была уверена, что сон обязательно сбудется, если о нем кому-то рассказать. Ей очень хотелось поделиться, Иван был единственным человеком, который успокаивал ее одним своим присутствием. Но что-то каждый раз ее останавливало. Всякий раз, пробуждаясь словно от толчка, она лежала с открытыми глазами, не в состоянии пошевелиться. Страх сковывал все ее тело.
Окончательно проснувшись, вставала и шла варить себе кофе. Этот напиток сбрасывал тревожную пелену сна и приводил ее в бодрое состояние духа.
Помешивая кофе в турке и все еще думая по этот жуткий сон, Маша вдруг ощутила резкую боль внизу живота. Боль была такой силы, что невольно пришлось опуститься на стул и согнуться пополам.
«Это еще что за новости?» – Морща от боли лицо, Маша пыталась утихомирить спазм.
Кофе пузырящейся пеной с шипящим звуком полился через край на белоснежную плиту.
– Ну вот, попила кофе… Ваня! Иван! Ваня! – превозмогая боль, что есть силы крикнула она.
Заспанный Иван появился в кухне.
– Что случилось? Что здесь происходит? – он схватил турку и бросил ее в раковину, выключая одновременно газ.
– Маша, милая, что с тобой? Что такое? Что у тебя болит?
– Ничего, сейчас отпустит. Живот скрутило. Съела, наверное, что-то вчера.
Иван взял жену на руки и понес в спальню.
– Сейчас все будет хорошо. Я вызываю скорую.
– «Не нужно», – прошептала Маша. Слезы лились из ее больших глаз.
Скорая
– «Где больная?» – спросил доктор, быстро надевая на туфли голубые бахилы.
– В комнате, проходите!
– Руки можно помыть?
– Да, конечно, пожалуйста! – Иван открыл дверь в ванную комнату и включил свет.
Выйдя из ванной, доктор направился в их спальню. Там он быстро раскрыл свой саквояж, достал градусник и тонометр.
– «Температура есть?» – он протянул Маше градусник.
– «Вроде нет», – прошептала Маша.
– Что беспокоит? – затянув манжету на предплечье, доктор стал накачивать воздух. Потом приложил блестящий кружочек и глянул на стрелку.
– Давление в норме. Так что вас беспокоит?
– Живот сильно болит, – слезы текли у Маши уже самопроизвольно.
– Когда были последние месячные? – прощупывая живот, врач внимательно смотрел на девушку.
– Месяц назад. – При каждом нажатии пальцев врача Маша начинала стонать. Боль пронзала все ее тело. Сказать, где именно болит, она была уже не в состоянии.
– Собирайтесь, – повернувшись к Ивану, сказал врач. – Необходима госпитализация.
Что с ней, доктор? Иван теребил в руках чайную ложку, зачем-то принесенную из кухни.
– Необходимо обследование, сейчас трудно что-либо сказать, – уклончиво ответил тот.
– Я не хочу в больницу, Ваня, пожалуйста! – шептала Маша. Слезы катились ручьями, заливая ее побледневшее лицо.
– Милая, нам необходимо поехать в больницу. Я буду с тобой. Все будет хорошо. Нас обследуют и отпустят домой, – он гладил ее по голове, пытаясь успокоить. Иван готов был сделать все и даже больше, чтобы только забрать себе ее боль.
– Не плачь, милая. Я сейчас соберу твои вещи.
В приемном отделении, куда скорая доставила Машу, было тихо. Они были единственными в это раннее утро. Тихо играло радио. Иван, чтобы занять свои мысли, кропотливо изучал информацию на стендах, висящих вдоль стен.
Через сорок минут томительного ожидания в коридоре, наконец, появился невысокий, седовласый мужчина в пенсне. Приблизившись и окинув Ивана изучающим взглядом, он произнес:
– Мы оставляем вашу супругу в стационаре для полного обследования.
– Что с ней, доктор? – пытаясь сохранять спокойствие, Иван спрятал руки в карманы.
– Предварительный диагноз – ретрохориальная гематома.
– Что?
– Ваша жена беременна.
– Беременна?! А что тогда значит гематома… э-э-э… чего-то там? Доктор, объясните! Ничего не понимаю!
Иван закрыл лицо руками. Теперь, уже ему захотелось разрыдаться.
«Боже, как давно мы этого ждали. Произошло!» – Он умоляюще смотрел на доктора.
Иван Васильевич, так гласила надпись на бедже, пристегнутом к его верхнему карману, внимательно наблюдал за реакцией Ивана. Каждый раз он не переставал удивляться, насколько по-разному ведут себя будущие отцы, услышав новость об интересном положении своей женщины.