Дети Антарктиды. Захваченные земли
Шрифт:
– Эй, пантера, можно тебя спросить? – обратился Йован к Наде, стоявшей с винтовкой наперевес. – Как на самом деле зовут Домкрата? – Он кивнул в сторону водителя, занятого заменой батарей для предстоящего путешествия.
– Как ты меня назвал? – ледяным тоном переспросила прогрессистка. Даже у Матвея от её голоса по спине пробежали мурашки. Чего уж говорить о бедолаге Йоване.
– Пантера… – осторожно повторил здоровяк, поправляя воротник свитера, словно тот его душил.
– Ещё раз меня так назовёшь, я тебе кадык вырву, – с угрозой ответила девушка.
–
– Не знаю я его настоящего имени, никто не знает, – всё же ответила Надя с ноткой снисхождения. – Его родители погибли от Черни ещё в первый год Вторжения. Это случилось за несколько дней до того, как вас отправили на карантин.
Она бросила взгляд на Домкрата, осторожно вставляющего батареи в аккумуляторный отсек вездехода.
– Ему тогда года четыре было, а может, и того меньше. Большинство на «Прогрессе» мысленно поставили на нём крест – слишком уж он был хилый и болезненный, к тому же глухонемой. Какая от такого польза? Ему поэтому даже имени не давали, зачем оно без пяти минут покойнику? Так он и стал вроде отщепенца: то тут кусочек еды украдёт, то там глоток воды выпросит, ночевал у кого придётся. Но в итоге выжил и оказался полезен для станции, когда в семь лет начал помогать нашему механику, дяде Грише. Именно он и дал ему прозвище Домкрат. Почему? Не знаю. Наш дядя Гриша, хоть и был первоклассным механиком, но немного с придурью…
Йован почесал подбородок, задумался, а затем спросил:
– Так он, чего же, в четыре года имя своё не запомнил? Написал бы где-нибудь, если говорить не может.
Надя пожала плечами, села на упавший столб у дороги и приложила к нему винтовку.
– Не мог он тогда писать, не умел.
– Ну щас же может, верно?
– Верно.
– Так чего не напишет сейчас?
– Вот пойди и спроси у него, – с раздражением ответила она. – Мне-то откуда знать, почему он своего имени не называл? Мы с ним не родственники и на станции общих дел не имели.
Кое-что из услышанного не складывалось в голове Матвея, и он поинтересовался:
– Раз не имели общих дел, откуда тогда знаешь язык жестов?
Он заметил, как девушка едва уловимо дёрнулась. Ага! Стало быть, чего-то она не договаривает. Однако прогрессистка быстро прочистила горло и решительно ответила:
– Просто знаю и всё.
– Просто знаешь язык жестов, вот как?
– Да, именно так, – твёрдо ответила Надя, взяла оружие и направилась к периметру, чтобы охранять территорию вокруг вездехода.
Приятели обменялись многозначительными взглядами.
– Не нравится она мне, – признался Матвей, возвращаясь к изучению метеорологической карты. – Тёмная лошадка.
– Да брось, – отмахнулся Йован и уселся на место, где до этого сидела девушка.
– Вот только не говори мне, что я не прав. – Собиратель кивнул в сторону Нади, которая легонько пнула в темноту отколовшийся кусок бордюра. – Не люблю, когда от меня что-то скрывают.
–
– Да не ерунда это, Йован, понимаешь? – Собиратель перестал изучать данные на планшете и повернулся к товарищу. – Это только сначала может показаться ерундой, случайно брошенным словом. А потом… раз! И эта недосказанность прямо или косвенно влияет на нашу миссию.
Планшет пикнул, сигнализируя, что данные полностью загружены. Матвей бросил взгляд на экран и пробормотал в пустоту:
– А нам это ни к чему, особенно сейчас, когда…
Он вовремя замолчал, едва не упомянув, что на кону может стоять будущее всего человечества.
К счастью, Йован не услышал последней фразы, либо сделал вид, что не услышал. Он хлопнул себя по бёдрам, тяжело вздохнул и, встав на ноги, произнёс:
– Могу я быть с тобой откровенным, старина?
Здоровяк положил руку собирателю на плечо.
– Ты просто ревнуешь Арину к ней, вот и докапываешься на ровном месте.
– Чего? – удивился Матвей, нахмурившись.
– Да-да, и не отрицай, – продолжил Йован. – Видел я на корабле, как ты поглядывал, когда они вдвоём болтали. Ты уж прости, я не шпионил за тобой, но твою кислую и сердитую физиономию даже слепой бы заметил.
Матвей хотел было возразить, но сдержался. Да и внимание было приковано к карте, которую необходимо было тщательно изучить ради безопасности всей команды.
– Ладно, пойду вздремну, глаза уже слипаются, – зевнул Йован, дружески хлопнув товарища по спине. – Надо бы выведать у исландца секрет, как он так быстро засыпает. Ублюдок уже третий час спит мёртвым сном! Даже остановка его не разбудила.
Собиратель ненадолго остался один, но вскоре к нему подошла Арина.
– Вот. – Она протянула ему собранный ею метеодатчик. – Должен работать.
– Отлично. Я как раз закончил.
Он снял со штатива свой метеодатчик и установил вместо него тот, что принесла Арина.
– А разве для этого не нужна высота? – поинтересовалась девушка. – Как тогда, на крыше.
– Для первой проверки сойдёт и такая, – пояснил Матвей, подключая прибор к планшету.
– Матвей.
– А? – не отвлекаясь от настройки, спросил собиратель.
– Что ты узнал?
– О чём ты?
– Пару часов назад, в вездеходе, за минуту до того, как Домкрат задремал за рулем… Вадим Георгиевич сказал сержанту, что ты всё равно бы узнал что-то. Что именно?
Эх, а он так надеялся избежать этого вопроса! Соврать? Нет, Арина сразу почувствует ложь и обидится. Она всегда остро реагировала, когда ей врали или что-то недоговаривали. А уж нынешняя Арина Крюгер, должно быть, и вовсе не потерпит обмана.
– Я не могу сказать тебе всего, по крайней мере, пока.
– Почему?
– Потому что дал слово Вадиму Георгиевичу.
Арина недовольно поджала губы.
– Но одно я могу тебе сказать точно. – Собиратель поспешил купировать тихий всплеск её гнева. – Мне потребуется твоя помощь.