Дети Атлантиды
Шрифт:
Уилл посмотрел на сестру с явным неодобрением.
— Как ты думаешь, женщина, которая сюда приедет, связана со всем этим? — спросил он.
— При чем тут она?
— Не знаю, — ответил Уилл, — но знаю, о чем ты думаешь.
Элайсон Редмонд прибыла в тот же день. Ее «рэйндж ровер» был нагружен картинами, образцами ковров и декоративных тканей, несколькими картонными ящиками, крепко заклеенными липкой лентой, и тремя чемоданами фирмы Гуччи. На ее лице сияла дежурная улыбка, под солнцем поблескивали отдельные пряди в облаке ее волос. Она несколько заискивающе поздоровалась с детьми, извинилась перед миссис Уиклоу за неудобства,
пальцы порхали в воздухе, волосы взвивались вокруг тела, и Ферн подумала, что надо быть безумной, чтобы видеть в этой женщине какую-нибудь опасность. Однако, когда Ферн увидела, как искусно Элайсон увела Уилла с чердака, обняв его за плечи, она заволновалась. Полет Элайсон по дому остановился, когда они вошли в гостиную. Она застыла на пороге комнаты и стала оглядываться, будто что-то разыскивая, при этом улыбка исчезла с ее лица. Правда, спустя мгновение, она уже взяла себя в руки и снова стала само очарование. Позже Ферн нашла объяснение этой странности в поведении Элайсон, но тут же отвергла его как слишком неправдоподобное, ведь Элайсон никогда прежде не бывала в этой комнате. Она просто не могла знать, что идол передвинут на другое место.
— Я помогу вам отнести ваши вещи, — предложил Уилл.
Элайсон поблагодарила его и вручила ему чемодан, а сама пыталась определить, насколько тяжелы картонные ящики.
— Большая часть картин может остаться в машине, — сказала она. — Один из наших художников живет в Йорке, я завезу их ему на обратном пути в понедельник. Только две из них я хотела бы повесить у себя в комнате. Я никуда не езжу без этих картин. Некоторые люди не могут отправиться в путешествие без любимой подушечки, сумки или какого-то украшения, а я — без картин. Хуже всего, когда летишь самолетом, они такие тяжелые!
Ферн тоже решила помочь ей, в основном из любопытства. Картины были очень тщательно упакованы. Когда Элайсон вошла в дом, Ферн отогнула край
упаковочной ткани, чтобы глянуть на полотно. Она полагала, что там окажется абстракция, но ошиблась. На картине была изображена голова лошади в проеме двери в конюшне. Сюжет достаточно обычный, но на переднем плане путь лошади преграждали балки и от краев картины на лошадь наползало нечто бесцветное, похожее на пятна плесени. Грива лошади была неестественно длинной и спутанной, ее лоб был странно изуродован, как будто художник вовсе не стремился сделать лошадь похожей на настоящую лошадь, однако глаза ее были абсолютно живыми. Эти темные глаза смотрели на Ферн одновременно с мольбой и с каким-то вызовом, отчего у Ферн заколотилось сердце. Жизнь в Лондоне не располагала к верховой езде, но Ферн всегда любила лошадей и мечтала когда-нибудь научиться сидеть в седле. Внезапно она протянула руку к полотну с желанием закрыть дверь конюшни. Поверхность картины оказалась грубой и холодной, как металл.
— Не трогай! — раздался позади голос Элайсон, прозвучавший так резко, что его с трудом можно было узнать.
Ферн отпрыгнула, у нее тряслись руки.
— Прошу прощения, — сказала она с преувеличенной вежливостью. — Я не подумала, что это может быть что-то личное.
Только мгновение Элайсон выглядела недовольной, затем гримаса раздражения исчезла, сменившись тонкой вуалью теплоты, разлившейся
— Это старинная картина, — стала объяснять Элайсон. — Неосторожное прикосновение может нарушить слой живописи, он очень хрупкий. Я собираюсь ее реставрировать, полагаю, что в верхней части картины скрывается еще какое-то изображение. Повреждения должны смываться с большой осторожностью. Как видишь, я только приступила к работе.
Она взяла картину и понесла ее в свою комнату. С общего согласия ей отвели комнату на верхнем этаже.
— Подальше от всех, — сказал Уилл,
В комнате давно никто не жил, в ней было холодно и мрачно, однако Элайсон изобразила восторг при виде потолка в трещинах, потертых бархатных занавесок и тусклого зеркала над камином.
— Надеюсь, вы не сочтете меня слишком невежливой, — сказала она, — но мне бы хотелось иметь ключ от двери в эту комнату. Мне необходимо уединение. Я должна чувствовать своим место, где я живу, ничего не могу с этим поделать, вот я такая. Выросла в одной комнате вместе с тремя сестрами, думаю, все из-за этого.
— Извините, — сказала Ферн. — У нас есть только ключи от дома. Дядюшка Нэд, очевидно, спрятал все ключи в какое-то тайное место.
— Мы их везде искали, — добавил Уилл. — То есть Ферн их искала,
Наблюдая за Элайсон, Ферн отметила, что лицо гостьи на мгновение заледенело.
— В таком случае, сделайте одолжение, — сказала она, — не входите в мою комнату, когда меня тут нет. Надеюсь, вы понимаете меня.
«Понимаю ли я?» — спросила себя Ферн. Они с Уиллом спустились вниз, оставив Элайсон распаковывать вещи.
— Она очень любезна, — сказал Уилл, — да только кому может нравиться такая любезность, если не знаешь, насколько она искренна. Кажется, что она старается быть такой.
— Вся эта любезность — только оболочка, — заявила Ферн. — Только блеск, а не сущность. Это называется обманчивое обаяние.
— Как мишура на искусственном снеге рождественской елки, — сказал Уилл. — Я ей не доверяю. Ничего не могу с собой поделать.
В холле они увидели миссис Уиклоу, которая собиралась уходить.
— Я ухожу, — сказала она, надевая пальто, — в духовке стоит готовый пирог. Полагаю, мадам не захочет его есть, она слишком худа, наверное, питается только коричневым рисом и этими мюсли. Но вам-то, я знаю, моя стряпня нравится.
— Очень, — с улыбкой ответил Уилл.
— Одно мне кажется подозрительным, — добавила миссис Уиклоу, глядя вверх в направлении комнаты Элайсон. — Странные вещи тут происходят…
— Что именно? — спросила Ферн.
— Ты сказала, что мисс Редмонд приехала из Лондона?
Ферн кивнула.
— Она работает в художественной галерее в Уэст Энде.
— За три-четыре месяца до смерти капитана Кэйпела здесь побывала молодая женщина из Гьюсборроу. Почему-то я это запомнила. Она была как-то связана с антиквариатом. Я, конечно, не очень хорошо ее рассмотрела, только помню, что волосы у нее не болтались, были убраны в пучок. Могу поклясться, что это та же самая женщина. Я слышала, как она щебетала с капитаном, ну просто сахар-медович. Меня она не заметила, ведь она из той породы людей, которые видят только то, что им интересно, а на остальных им наплевать. Бьюсь об заклад, что это была ваша мисс Редмонд. — Она тряхнула рукой так, будто к ней прилипла паутина. — Может, это просто мое воображение. И все же будьте поосторожней. Мой дом — третий от конца деревни.