Дети Бафомета
Шрифт:
– Нет, нет, нет, – пробормотал Чешуйка, – у меня папа неблагонадёжный, вы разве забыли?
– А так бы вступил, да? – язвительно спросил Красноклык.
– Ради велосипеда? – добавила Ушка.
Глаза Чешуйки завертелись и уставились на Острозубку.
– Ребят, ну не издевайтесь вы над ним, – сказала мышка, – вспомните, что с его папой случилось.
– Прости, Чешуйка, – виновато сказал Красноклык и опустил лицо.
– Мы пошутили. Прости.
Ушка несильно хлопнула Чешуйку по спине,
– Ушка! – сказала Острозубка, – ты ведь его прибьёшь!
Зайчиха пожала плечами.
– Не умею рассчитывать свои силы.
– Мы это знаем, – сказал Красноклык и засмеялся лающим смехом.
В ответ засмеялись все, даже Чешуйка – они любили подтрунивать над неловкостью и силой Ушки, да и сама она была не против подобных шуток.
Смех прервало урчание.
– Это у меня, – призналась Ушка, – я же говорила, что есть хочу.
Острозубка сняла свой рюкзак и открыла.
– Ой, я совсем забыла, – быстро сказала она, доставая маленький свёрток и протягивая его Ушке, – у меня же четверть белковой лепёшки есть. На!
Зайчиха развернула свёрток.
– Спасибо, – поблагодарила она и махом проглотила мягкую лепёшку.
– Мой покойный дед называл их издевательством над едой, – сказал Красноклык, – а мне нравится.
– Всем нравится, – надевая рюкзак, ответила Острозубка.
Они подошли к небольшому мостику, перекинутому через широкий и вонючий ручей, на дне которого копошились жирные черви размером с лапу. На той стороне ручья сидел старый облезлый барсук, доставал этих червей из воды и складывал в большое ржавое ведро.
– Здравствуйте! – поприветствовала его Острозубка.
Барсук посмотрел на неё испуганными глазами и что-то быстро зашептал.
– Что он говорит? – спросил Красноклык.
– Не знаю, – ответила Острозубка, – надо подойти поближе.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала Ушка, – хотя дело твоё.
Острозубка сошла с мостика и подошла к барсуку, который завалился на спину и заверещал.
– Не надо! Не надо! Не надо больше! Мне больно! Мне очень больно!
– Вам помочь? – спросила мышка и осторожно тронула его за лапу.
Барсук громко взвизгнул, вскочил на ноги и убежал по направлению к мёртвым деревьям, опрокинув своё ведро.
– Странный он какой-то, – задумчиво сказала Острозубка, разглядывая червей, ползущих обратно к воде, – зачем ему эти черви?
– Съесть, – ответила Ушка, облокотившись на перила моста.
– Их можно есть?
– Наверное. Для чего он ещё мог их собирать?
Острозубка аккуратно поставила ведро и вернулась к ребятам.
– А я его здесь раньше не видела.
– А это, скорее всего, один из этих, как там их, – сказал Красноклык, – перевоспитавшихся.
– А ты откуда знаешь? –
– Просто подумал.
– Наверное, ты прав, – согласилась Острозубка.
Навстречу по тропинке шёл полицейский. Высокий, мощный крыс был одет в чёрную форму, на поясе висел усмиритель, а кокарда на его фуражке имела форму крысиной морды.
– Кто кричал? – надменно спросил он, когда школьники подошли ближе.
– Господин, – склонив голову, ответил Красноклык, – там какой-то барсук червей ловил, а как нас увидел, завопил и убежал.
– Барсук? – переспросил полицейский.
– Да, господин.
– Я выясню. Вы из школы?
Он говорил медленно и вальяжно, всем своим видом демонстрируя превосходство и силу. Ребята стояли перед ним, склонив головы, и даже Ушка выглядела напуганной.
– Да, господин.
Полицейский достал блокнот и ручку.
– Назовите ваши имена. Я выясню, что это за барсук и, возможно, вызову вас для дачи показаний.
Назвав свои имена, они поклонились полицейскому, и пошли дальше, а тот, насвистывая, направился в сторону ручья.
Вскоре впереди показались дома – длинные, двухэтажные бараки из строительного мусора с маленькими окнами. У каждого дома стоял одноэтажный туалет с двумя кабинками, и раз в неделю приезжала машина с насосом, чтобы выкачать накопившиеся отходы. По стенам туалетов ползали огромные жирные тараканы. Они шевелили длинными усами и совершенно не боялись жителей, хотя некоторые из обитателей домов этих тараканов ловили и ели.
– Я, как поем, зайду, – сказала Ушке Острозубка.
– Хорошо, – ответила зайчиха.
– А вы гулять пойдёте? – обратилась Острозубка к Чешуйке и Красноклыку.
Красноклык оскалился и ответил:
– Да я хоть сейчас!
Чешуйка повертел глазами и кивнул.
– Да мы все знаем, Красноклык, что ты хоть сейчас готов пойти гулять, но нельзя, – сказала Острозубка, – нельзя вызывать подозрений, понимаешь?
– Конечно, понимаю, – слегка обидевшись, ответил лис, – я же не совсем дурачок!
– Ладно, расходимся, – сказала мышка, – я сначала зайду к Ушке, а потом мы вместе зайдём за вами.
– Хорошо, – подмигнув, сказал Красноклык, – пошли!
Он толкнул Чешуйку в плечо, и они пошли к своему дому.
Ушка ничего не сказала – она просто подняла вверх правую лапу, и медленно побрела в свой барак.
Острозубка вздохнула, посмотрела вслед друзьям и пошла к дому.
Открыв фанерную дверь, покрытую разводами чёрной плесени, мышка поднялась на второй этаж и оказалась в длинном коридоре, вдоль которого располагались жилые комнаты. В каждом конце коридора находилась общая кухня, где круглыми сутками работал небольшой телевизор с единственным каналом.