Дети бездны
Шрифт:
— Можете спать.
— Здесь? — ужаснулась.
— Перин в ближайшее время не предвидится. Я предупреждал — придется потерпеть.
Диана глубоко вздохнула, разглядывая одеяло.
— Могли бы остановиться на постоялом дворе.
— Угу. А к утру вас бы уже взяли и поджарили.
— Кто? Если вы намекаете на причину откровенного бегства, то она в вас, а не в том эскорте, что двигался в сторону замка. Вы слишком мнительны, что весьма необычно для мужчины.
— Я всего лишь не отвергаю действительность, как вы.
— Еще скажите, что
— Нет, я только выполнил свой долг.
— Этот долг приписывает вам вытаскивать меня из постели, красть из родного дома почти нагишом, тащить в неизвестность? Господи помилуй, а что я вообще здесь делаю?!
До нее наконец дошло что она одна без денег, пищи и смысла, неизвестно где, неизвестно насколько далеко от дома, наедине с фактически незнакомым, но очень неоднозначным мужчиной.
— У меня даже носового платка нет!
— Он вам очень нужен? — не скрыл насмешки.
— Ах, оставьте! Как я могла согласиться?! Как я могла уехать с вами?!
— Отдаю вам должное: вы мужественно и долго сопротивлялись, — Сантьяго уже откровенно смеялся.
— Вам весело? — рассердилась девушка. — Устроили мне экзекуцию, лишили дома, родных, друзей, всего, что мило моему сердцу…
— Перестаньте обманывать себя, Диана. У вас никогда не было друзей и родных вы никогда не считали родными.
— У вас буйное воображение, — проворчала, отводя взгляд.
Дело в том, что он был прав. И если раньше Диана отодвигала подобные мысли, считая их кощунственными, то сейчас они четко встали перед ней, напоминая о себе всяким отсутствием печали, по поводу отсутствия сестры и отца.
— Я — провидец. Забыли? Со мной лукавить не получится.
Диану словно уличили в дурном поступке. Она нервно развернула одеяло и попыталась устроиться на нем так, чтобы быть полностью укрытой, но и не лежать на траве. Минут через десять возни под пристальным и насмешливым взглядом Сантьяго, это у нее получилось. Девушка повернулась к нему спиной и, сунув сложенные лодочкой ладони под голову, закрыла глаза. Но толк, коль сон не шел?
Она с детства не умела и не могла спать в тонких батистовых рубашках, а тут приходиться спать в грубой мужской рубахе из непонятной материи, в тесном колете, неудобных брюках да еще на жестком, без всяких перин и подушек.
Минут пять она мужественно усмиряла зуд и раздражение во всем теле, примиряясь с колючей грубой материей, неровностью и неудобностью импровизированной постели и не выдержала, начала ерзать и крутиться. Скинь одеяло — становиться прохладно, начинает пробирать озноб, натяни — становиться тесно, жарко, противно. Кто-то копошиться в примятой траве под одеялом, а Диане кажется, ползают прямо по ней. Колет жмет, перекрутившись вокруг талии и груди и, почти душит в вороте. Рубаха трет, так что тело саднит, брюки кажется, горят, раскаленным железом обхватив ноги.
В итоге девушка откинула одеяло и села, разраженная, красная.
— Ненавижу, — выдохнула в лесную чащу. Мелькнувшая молния озарила
Как же это получается? У нее ли? Если б знать.
Граф, однако, и ухом не повел, как сидел у костра, привалившись к сосне спиной, так и сидел.
Может, ослеп или ничего не понял?
И хорошо. Еще минута и огонь погас, получив душ из внезапного дождя. Слишком своевременного и странного — пролившегося ровно над деревцем и только пока не погасил огонь.
Как только все стихло, Сантьяго сказал:
— Разденьтесь.
Диана сжалась в растерянности: бежать сейчас или подождать? Если бежать, то в какую сторону и что ее там ждет? Если и там кто-нибудь захочет поискать ведьмины знаки на ее теле? Этот мир она совсем не знает, он закончился с оградой родного замка, и что за ней, она не знала, но хорошего не подозревала. Судя по тому, что было дома, за границей его могло быть лишь много хуже.
— Разденьтесь, — повторил Сантьяго.
— Неее бу-буду, — обхватила колени девушка, намериваясь держаться до последнего, но свою честь и достоинство отстоять. Хотя куда ей против такого бугая?
— Тогда вам не удастся заснуть, — спокойно заметил мужчина.
— Значит, не буду спать, — робко парировала.
— Выезжаем с рассветом. Если вы не заметили — за вами погоня и нужно убраться как минимум за три графства, чтобы оторваться от желающих поджарить вас на костре.
— Вздор, — неуверенно заметила девушка.
Сантьяго внимательно посмотрел на нее и ей показалось что его зрачки мерцают в полумраке. А может это всего лишь отсвет костерка? А что тогда за мерцающая глубокая синь вокруг графа? Что может гореть за его спиной в лесу и давать такой отсвет? А тот странный дождь, что появился так внезапно и вовремя, и пролился лишь над загоревшим деревцем?
Сердечко девушки екнуло. Она смотрела в глаза Сантьяго не отрываясь и видела то, чего не могла увидеть: пылающее селенье, мечущихся в панике людей, подожженное поле, черный дым и графа, что несся по огню на коне вместе с другими всадниками.
Ей показалось на миг, что это она несется по горящему полю. Она даже почувствовала отчаянье и дикое, все сметающее желание мести.
Кому же он мстил, губя людей, хижины и посевы? Как мог?
И что ей померещилось, правильно ли она поняла?
Померещилось ли?
— Вы наемник? — спросила тихо.
— Нет.
— Но вы убивали и жгли селенья.
Ферна подкинул в костер веток и сказал:
— Я убивал и уверен, убью еще. Но ничего не жег. Вы слишком спешите с выводами Диана. Вы забегаете вперед и судите о том, что вам еще только начинает приоткрываться. Но чтобы не было, я хочу чтобы вы поняли: я не враг вам, я свой.